Наиболее эффективный способ снижения зависимости от импорта заключается не в создании прямых аналогов иностранной продукции, нужных лишь на внутреннем рынке, а в стимулировании экспорта в отраслях, имеющих преимущества по сравнению с конкурентами из других стран, считает директор практики стратегического и операционного консалтинга Алексей Нестеренко.
Россия активно занимается импортозамещением с 2014 года. Основными направлениями были выбраны обеспечение продовольственной безопасности, развитие информационных технологий и машиностроения. Однако в условиях серьезно усилившегося санкционного давления российские власти намерены резко ускорить этот процесс. В такой ситуации нелишним будет обратиться к опыту успешных программ импортозамещения в других странах.
![](/upload/setka-editor/f8a/wyoxyo508bsyh97ecrkr8hrsd1ybhsn7/Nesterenko_Aleksey_expert.jpg)
Алексей Нестеренко
Директор практики стратегического и операционного консалтинга
Наиболее эффективный способ снижения зависимости от импорта заключается не в создании прямых аналогов иностранной продукции, нужных лишь на внутреннем рынке, а в стимулировании экспорта в отраслях, имеющих преимущества по сравнению с конкурентами из других стран, считает директор практики стратегического и операционного консалтинга Алексей Нестеренко.
Россия активно занимается импортозамещением с 2014 года. Основными направлениями были выбраны обеспечение продовольственной безопасности, развитие информационных технологий и машиностроения. Однако в условиях резко усилившегося санкционного давления, российские власти намерены резко ускорить этот процесс. В такой ситуации нелишним будет обратиться к опыту успешных программ импортозамещения в других странах.
Азиатская модель
Китай, Южная Корея и другие азиатские тигры при реализации своих планов экономического развития придерживались подхода «снизу-вверх». Он заключается в определении приоритетных направлений на основе анализа имеющихся конкурентных преимуществ. Его ключевой инструмент — стимулирование экспорта в отраслях, имеющих те или иные преимущества по сравнению с другими странами.
Например, в Южной Корее программа импортозамещения прошла четыре фазы развития, начиная с 1957 года. Первая фаза — индустриализация с помощью американских инвестиций: развитие трудоемких отраслей за счет дешевой рабочей силы. В это время государство подавляло деятельность профсоюзов, чтобы удержать низкую стоимость труда. Вторая фаза все еще характеризовалась упором на дешевый труд, однако главным фокусом стало развитие легкой промышленности.
В третью фазу усилия по импортозамещению были сконцентрированы на тяжелой и химической промышленности при значительной государственной поддержке, например, на ограничении участия иностранного капитала и инвестициях в образование населения. Переход к четвертой фазе, начиная с 90-х годов, характеризовался развитием индустрии высоких технологий. Он стал возможен благодаря последовательному развитию производственной базы, росту квалификации рабочей силы и последующему удорожанию труда, которое простимулировало внутренний спрос.
Похожая история и у Тайваня — в 1950-х правительство приняло курс на импортозамещение. Страна проходила те же фазы развития, что и Южная Корея, — от легкой промышленности к тяжелой и затем к высоким технологиям. На первых порах высокая доля государственного участия в программе импортозамещения сочеталась с большой ролью малых и средних предприятий в общей индустриализации. Государственные меры поддержки импортозамещения включали контроль курса валют, стимулирование внутреннего спроса на собственную продукцию через ограничение доступа частных предприятий к импорту.
С экономической точки зрения это более удачный подход, чем упор на создание аналогов иностранной продукции, при котором редко создается дополнительная ценность в производственной цепочке, а в стране локализуется только финальный этап сборки и брендинга. Кроме того, такая продукция ориентирована в основном на внутренний рынок, который в случае России составляет около 2% от мирового и в силу низкого уровня среднего дохода граждан обеспечивает устойчивый спрос лишь на базовые продукты и технологии.
Преимуществами Китая и других перечисленных стран являлся дешевый труд, и развитие экспорта шло в трудоемких отраслях промышленности. Со временем накопленные инвестиции переходили в более капитало- и наукоемкие отрасли. Кроме того, рост производства высокотехнологичной продукции в Китае связан со значительными инвестициями в геологоразведку и добычу редкоземельных металлов, которые необходимы в электронике и батареях, а также жестким контролем за уровнем экспорта таких металлов. В результате сейчас Китай уже занимается локализацией хай-тек технологий. Например, запустил программу Made in China 2025, в которой государство определило 10 приоритетных индустрий для развития.
Здесь важно отметить, что успех экспорта этих стран обусловлен именно правильным выбором своего конкурентного преимущества на мировом рынке. И это не обязательно труд. Например, существенным преимуществом Южной Кореи в какой-то момент оказалась логистическая близость к театру военных действий во Вьетнаме, что мотивировало США закупать продукцию для их армии именно там, так как это было дешевле.
![](/upload/setka-editor/7aa/y50dar1neadt16mp40tyeeufpp0s237y/content.jpg)
Добавление ценности
Для России труд не может быть основным преимуществом, здесь другая демографическая ситуация, а также исторически более высокие требования к условиям труда и оплаты. Однако нашим существенным плюсом является наличие богатой минерально-сырьевой базы.
Поэтому наиболее перспективным направлением импортозамещения видится увеличение глубины переработки базовых ресурсов (металлов, нефти и газа, минеральных удобрений, сельскохозяйственной продукции и т.д.). Более того, у России уже есть хорошие результаты на этом направлении. Например, производство и экспорт столь необходимых всему миру азотных удобрений — это, по сути, глубокая переработка российского газа. Экспорт же сырой нефти и газа, а также металлов без обработки (в слитках, слябах, чушках и т.д.) не соответствует этой концепции. Здесь мы теряем добавленную ценность, которая создается в странах-импортерах. Также нужно отметить крайне слабые, по оценкам Минпромторга, инвестиции в разведку и добычу редкоземельных металлов, а ведь именно эта отрасль может быть драйвером развития в России современной электронной промышленности.
Однако не стоит думать, что добывающим компаниям можно просто поставить задачу по увеличению глубины переработки, и они ее выполнят. Маржинальность добывающего бизнеса всегда будет выше, а внимание топ-менеджмента добывающих компаний должно быть сфокусировано на основной деятельности, иначе она не будет эффективной. Более того, обрабатывающая промышленность требует других компетенций, в том числе инженерно-конструкторских и коммерческих.
Решением может стать создание кластеров по переработке первичных ресурсов: от леса до никеля, в которых будет предусмотрена инфраструктура для инвестиций и создания промышленных предприятий, получающих сырье по предсказуемой цене (возможно, привязанной к той или иной формуле). Инструментом привлечения инвесторов могут быть и налоговые льготы, но это необязательное условие. Гораздо важнее поддержать предприятия в части закупки оборудования.
На основе таких кластеров и может создаваться новая экономика с более высокой добавленной ценностью. А заодно можно выполнить несколько особенно актуальных в эпоху санкций задач.
Во-первых, вновь создаваемые малые и средние предприятия, скорее всего, не станут объектами персональных санкций, а только секторальных, что упростит для них закупку импортных оборудования и технологий. Во-вторых, ограничения на экспорт российских ресурсов пока не распространяются на продукты переработки, что позволит сохранить общие объемы экспорта. И наконец, новые кластеры могут перерабатывать ресурсы и тем самым поддерживать внутренний спрос на них — то есть можно будет не сокращать добычу, несмотря на ожидаемое падение российского экспорта.
У нас еще много интересных материалов...
Уход в тень: к чему приведет отказ Великобритании от обмена налоговой информацией с РФ?
Донат Подниек о последствиях для налоговых резидентов РФ
«В мире нет опыта решения кризисных моментов такой сложности»
Интервью с Михаилом Орловым, руководителем департамента налогового и юридического консультирования
Спасут ли российские острова в идеальный шторм?
Александр Токарев о новом законе, открывшем доступ в САР для российских компаний
Алексей имеет пятнадцать лет опыта работы в сфере управленческого консультирования со специализацией на стратегической трансформации и повышении эффективности промышленных предприятий, в том числе за счет внедрения современных технологий и цифровой трансформации.
Всего в портфеле Алексея более 50 проектов по операционной трансформации и повышению эффективности крупнейших компаний РФ и СНГ в следующих индустриях:
- горнодобывающая промышленность и металлургия;
- машиностроение;
- прочие индустрии (нефтегазовая промышленность; ритейл, телеком, энергетика, транспорт, банки, оптовая торговля, развлечения и образование).