Российская нефтегазовая отрасль после 2014 года стала особенно привлекательной для международных инвесторов. Рекорд входящих иностранных инвестиций через приобретение иностранцами акций и долей российских компаний (M&A) был достигнут в 2016 году. По результатам первого полугодия 2019 года иностранные инвесторы потратили на M&A в нефтегазовой отрасли России более $8 млрд.
В 2016–2018 годах глобальная нефтегазовая отрасль показала худшие результаты по возобновлению запасов за последние 70 лет. Это не удивительно – если ты прекращаешь поиски, ты перестаешь находить.
Драматическое падение цен на нефть в 2014–2015 годах с более $100 за баррель до $30 за баррель привело к резкому снижению доходов мировых нефтяных компаний. Когда такое происходит, компании начинают снижать расходы, и первое, что идет «под нож», – это геологоразведка. Компании прекращают наращивать запасы, сосредоточившись на разработке тех запасов, что у них уже есть, чтобы сохранить прибыль. В 2016–2018 годах геологоразведка и освоение новых месторождений практически не велись, а добыча продолжалась – в результате ресурсная база нефтяных компаний стремительно сокращалась.
В 2016 году цены на нефть оттолкнулись от дна и начали восстанавливаться, а компании осознали, что им в кратчайшие сроки необходимо разведать новые запасы для того, чтобы компенсировать падение добычи на истощающихся месторождениях. Период разведки и оценки месторождений длится в среднем до пяти лет – от начала геологоразведки до начала промышленной добычи нефти. Ускорить процесс восполнения запасов компании можно лишь одним способом – методом слияний и поглощений. Так что крупные компании начали все внимательнее смотреть на страны с большими запасами нефти и газа. Давайте посмотрим на них и мы.
В Венесуэле продолжается гражданское противостояние, Саудовская Аравия иностранцев к нефтедобыче не допускает, а Иран снова под санкциями США; у Канады большие проблемы со строительством новых трубопроводов, в то время как Ирак столкнулся с проблемами безопасности и эскалацией внутренней политической напряженности. На этом фоне Россия представляет собой хорошую альтернативу – с огромными запасами нефти и газа, большим списком успешных совместных проектов с иностранными инвесторами.
Все это дополняется развитой инфраструктурой, достаточно эффективными мерами господдержки отрасли и относительно низким порогом вхождения со стоимостью доказанных и вероятных (2P) запасов $1,9 за баррель нефтяного эквивалента – существенно ниже, чем в других богатых нефтью и газом регионах мира. Разумеется, в России есть свои сложности (они есть в любой стране). Обычно называют подконтрольность нефтегазового сектора госкомпаниям, слабую защиту прав инвесторов и международные экономические санкции. Разберем эти вопросы по порядку.
Госкомпании
Действительно, самые значительные новые лицензии на добычу ресурсов углеводородов России принадлежат компаниям под государственным контролем: «Газпрому», «Роснефти», «Газпром нефти». Однако это вовсе не означает, что иностранным инвесторам путь на рынок закрыт. Во-первых, здесь есть крупные независимые компании, такие как «НОВАТЭК» и «ЛУКОЙЛ». А во-вторых, и у государственных компаний есть множество совместных проектов и богатый опыт сотрудничества с иностранными инвесторами. Доля иностранных компаний в российской добыче составила в 2018 году 4,3 млн эквивалентов барреля в день – это больше, чем добывают некоторые богатые запасами нефти страны. Другой фактор, важный для иностранных инвесторов, – это то, что в России для успеха необходим надежный локальный партнер с хорошими проектами.
Вы практически не найдете примеров, когда иностранная компания получала 100%-ный контроль над российскими активами и была успешной, что-то обязательно шло не так. Так что поиск правильного партнера и правильного проекта – критично важные условия для инвестиций на российском рынке.
Российские компании не хотят отдавать контроль, они хотят участия иностранных партнеров, кооперации, но не верят, что иностранная компания может управлять активами лучше, чем они сами. Поэтому традиционно партнерства строятся по такой схеме: иностранный партнер получает 49% в совместном предприятии, а российский – 51%. Такой расклад, по крайней мере, характерен для большинства успешных проектов. И главное здесь оговорить в учредительных документах условия управления активом, которые бы разграничивали сферы ответственности.
Помимо разделения долей в уставном капитале, в каждой сделке готовится масса документов, описывающих права и обязанности сторон, и при их грамотной проработке это хорошая опора для владельцев миноритарной доли в проекте. Российский партнер нужен, в том числе, потому, что он знает, как вести дела, получать наилучшие условия от местных поставщиков и решать характерные для местного рынка проблемы.
Учитывая огромные российские запасы нефти и газа, можно ожидать, что на горизонте 10–20 лет будет разрабатываться много новых месторождений и участков, так что переговоры продолжаются, компании ищут возможности, новые партнерства формируются, возможно, прямо сейчас, пока вы читаете эти строки.
19
%
доля иностранных компаний
в российской нефтегазодобыче в 2018 году
или
4.3
млн барр.
нефтяного эквивалента в день
Защита прав инвесторов
В рейтинге легкости ведения бизнеса, который составляет Всемирный банк, Россия в 2019 году заняла 28-е место, поднявшись на 23 позиции по сравнению с 2016 годом. Это говорит о том, что российское правительство прилагает усилия в правильном направлении. По защите прав миноритариев страна, правда, всего лишь на 72-м месте, зато по соблюдению контрактов – на 21-м. Из этого следует вывод: если составить с российским партнером надежный, хорошо проработанный контракт, он будет соблюдаться. Важнее всего в ходе переговоров получить четкое представление, что можно и нельзя делать, каковы ограничения и штрафные санкции. Необходимо убедиться, что с российским партнером достигнуто полное понимание и заключены очень четкие соглашения, не допускающие двоякого толкования. В 2000-х российские юристы и юридические консультанты начали сотрудничать с международными юридическими фирмами и лучше поняли, что нужно быть очень внимательными к условиям контракта и понимать, что стоит за теми или иными пунктами. У иностранных компаний в свою очередь появилось понимание, как вести переговоры с российскими коллегами, что говорить, какие аргументы приводить и какие условия стоит предлагать, а какие – нет.
Что касается защиты интересов миноритариев, то здесь можно подстраховаться, предусмотрев в контракте рассмотрение споров по английскому праву в арбитраже Лондона или, например, Сингапура.
Рейтинг Doing business
Индекс легкости ведения бизнеса (Doing Business) Всемирного банка исследует регуляторные правила, которые способствуют либо, напротив, препятствуют деловой активности в стране. Индекс измеряет и отслеживает изменения в законодательстве, затрагивающие 11 областей жизненного цикла бизнеса: начало работы компании, получение разрешений на строительство, подключение электроэнергии, регистрация собственности, получение кредитов, защита миноритариев, уплата налогов, международная торговля, соблюдение условий контрактов, урегулирование неплатежесопосбности и регулирование рынка труда.
Правительствам стран, которые занимают высокие позиции в Индексе легкости ведения бизнеса, удалось создать систему регулирования, которая облегчает взаимодействие на рынке и защищает общественные интересы, не создавая при этом лишних препятствий для развития частного сектора экономики.
Среди стран с крупнейшими запасами нефти и газа в тройку лидеров по легкости ведения бизнеса входят США (№ 6), ОАЭ (№ 16) и Канада (№ 23).
Россия сейчас занимает 28-е место (из 190 стран), поднявшись с 51-го места в 2016 году. Это важно, потому что демонстрирует, как приверженность правительства реформам в сфере бизнеса начинает приносить плоды. Положение России в Индексе существенно выше, чем у других стран, богатых запасами нефти и газа: Катара (№77), Саудовской Аравии (№62), Ирана (№ 127), Нигерии (№ 131) и Ирака (№ 172).
Санкции
Санкции – это, конечно, проблема. У ExxonMobil было несколько совместных проектов с «Роснефтью», в том числе интересный проект в Арктике, которые по стечению обстоятельств оказались под санкциями. Не думаю, что правительство США целенаправленно стремилось прекратить эти проекты, но они попали под санкции, и компания не смогла их продолжить. Тем не менее, ExxonMobil сохраняет российский офис, который продолжает руководить деятельностью консорциума Сахалин-1, а также ищет новые инвестиционные возможности для работы в России, которые не попадают под санкции. Shell и ряд других мировых компаний также продолжают работу здесь. У большинства из них уже есть работающие проекты, и они не прекращают искать новые. В частности, BP работает в партнерстве с «Роснефтью» и готова участвовать в новых проектах «Роснефти».
Всё это мировые компании со значительным опытом работы в России: они изучили особенности местного бизнес-климата, культуры ведения бизнеса и научились адаптировать свои подходы к местной реальности – и во времена Ельцина, и во времена Путина.
Большой интерес представляют проекты «НОВАТЭК» по производству сжиженного природного газа (СПГ), сейчас их два («Ямал СПГ» и «Арктик СПГ-2»), но в перспективе нескольких лет компания может начать готовить третий и последующие проекты. В процессе подготовки проекта «Арктик СПГ-2» было много иностранных компаний, заинтересованных в участии, – в итоге в него пришли Total, китайские и японские инвесторы. Но интерес был очень большой, в том числе от различных компаний с Ближнего Востока, из Юго-Восточной Азии. Очевидно, что не все смогли войти в проект, но, скорее всего, их заинтересуют следующие проекты компании.
У «Роснефти» есть энергетический проект на Дальнем Востоке – определенно здесь тоже есть возможность для иностранных инвестиций. В энергетических проектах это может быть будущий потребитель – например, японские или корейские компании, или даже индийские. Не удивлюсь, если «Роснефть» выберет для сотрудничества китайские компании – их санкции не ограничивают, кроме того, эти компании выбирают такие механизмы взаимодействия, которые позволят им не нарушать санкции в случае их ужесточения, в частности, используют финансирование в валютах, отличных от доллара и евро.
В последнее время мы видим позитивные сигналы со стороны Европы, в особенности Франции, о смене отношения к России. Инициаторами этих процессов выступают европейские бизнес-ассоциации, заинтересованные в расширении присутствия не только в нефтегазовом секторе, но и на всем российском рынке. Санкции препятствуют развитию бизнеса в целом, и от этого ограничения доступа к России страдает вся европейская экономика. Ограничив возможности европейских и американских инвесторов, санкции открыли дорогу на российских рынок инвесторам из Юго-Восточной Азии и Индии. Учитывая население, размер экономики и темпы роста ВВП Индии и Китая, это может быть очень позитивным изменением для России. В то же время, продвигаясь на Восток, Россия меняет геополитическую ситуацию в целом и то, как Запад смотрит на Россию, в том числе.
Робин Мэтьюз
Директор
Отдела инвестиций и рынков капитала
Робин имеет более 30 лет опыта работы в нефтегазовом секторе. До этого он работал в ИК «Ренессанс Капитал», компаниях JMW и Standard Chartered Bank, а также занимал должность управляющего директора в Harrison Lovegrove. Перед тем как посвятить себя сфере инвестиций, Робин работал в Кембриджской консалтинговой ассоциации энергетиков (CERA), а также занимал должность члена совета директора в Western Pinnacle, канадской публичной горнодобывающей компании с активами на территории РФ. Кроме того, на протяжении трех лет Робин занимал должность вице-президента ARCO International, где в его обязанности входило создание и развитие новых предприятий в России и Каспийском регионе.
