Максим Малков
Партнер, руководитель практики Kept по работе с компаниями нефтегазового сектора
Рынок СПГ — самый быстрорастущий рынок углеводородных энергоресурсов, который сегодня проходит через масштабные структурные преобразования. В условиях сокращения экспорта трубопроводного газа в Европу важность развития СПГ-отрасли для России значительно возросла. Но пока этот сектор сталкивается с санкционным давлением и другими структурными вызовами, от преодоления которых зависит дальнейшая реализация потенциала всей газодобывающей промышленности России. О том, какое будущее ждет российский рынок СПГ, рассказывает Максим Малков, партнер, руководитель практики Kept по работе с компаниями нефтегазового сектора.
Мировой спрос на газ с 2010-го устойчиво растет в среднем на 2% в год. По итогам прошлого года доля этого сырья в мировом потреблении энергоресурсов превысила 22%. Ключевым фактором роста потребления метана в последние несколько лет является СПГ. Так, с 2010 года доля сжиженного газа в глобальном потреблении газа увеличилась на 4,8 п. п., а темпы роста потребления СПГ более чем в два раза опережают темпы роста потребления газа в целом. Главным структурным драйвером развития мировой торговли СПГ является потребность перераспределения добываемого газа из газопрофицитных стран и регионов мира в газодефицитные — Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР), Европу и Южную Америку.
Инвестиционные циклы
История развития мировой СПГ-отрасли насчитывает несколько волн, или инвестиционных циклов. Нулевая волна относится еще к 1970−1980-м годам, когда зародились технологии крупнотоннажного сжижения газа. Тогда первым региональным рынком СПГ стала Северо-Восточная Азия. Она же, впрочем, остается крупнейшим потребителем СПГ и по сей день. При этом первая значимая волна взрывного роста мощностей для сжижения пришлась на период 2000—2020 годов в основном за счет ввода крупных австралийских и ближневосточных проектов, а также ряда заводов в Юго-Восточной Азии. Вторая волна связана с вводом в эксплуатацию около 120 млрд кубометров СПГ-мощностей в США в период после «сланцевой революции», а также со становлением России как одного из крупнейших производителей и экспортеров СПГ. На данный момент пятерка стран — лидеров мировой СПГ-отрасли выглядит так: США, Австралия, Катар, Россия и Малайзия.
В период до 2030 года мир ждет очередная волна быстрого роста производственных мощностей. Основными центрами этого роста станут страны Северной Америки (США, Канада и Мексика), Ближнего Востока (в основном Катар) и Африки (прежде всего Мозамбик и Нигерия), за счет которых объем установленных мощностей вырастет на 116−142 млрд кубометров в зависимости от сценариев реализации проектов. Это будет означать, что мировое предложение СПГ к 2030 году увеличится примерно в 1,2−1,4 раза, что не может не оказать значительное влияние на долговременную ценовую динамику, структуру контрактных условий и балансировку региональных газовых рынков.
Затем, вероятнее всего, наступит некоторая пауза для осмысления нового состояния рынка и принятия решений — начинать ли еще один инвестиционный цикл крупных СПГ-проектов, рассчитанный на период 2030—2035 годов.
Как это видится сегодня, ответ на этот вопрос, скорее всего, будет положительным, ведь у спроса пока потолок не просматривается. Регазификационные мощности на мировом рынке СПГ не являются лимитирующим фактором для роста спроса: их объем в большинстве мировых регионов избыточен, а уровень загрузки — низок. При этом активное строительство регазификационных мощностей продолжается в АТР (в основном в Китае), где есть потребность в улучшении географического распределения поставок, и Европе — для улучшения гибкости инфраструктуры в условиях сокращения трубопроводных поставок газа и переориентации европейского газового рынка на СПГ.
В период до 2030 года мир ждет очередная волна быстрого роста производственных мощностей. Основными центрами этого роста станут страны Северной Америки (США, Канада и Мексика), Ближнего Востока (в основном Катар) и Африки (прежде всего Мозамбик и Нигерия), за счет которых объем установленных мощностей вырастет на 116−142 млрд кубометров в зависимости от сценариев реализации проектов. Это будет означать, что мировое предложение СПГ к 2030 году увеличится примерно в 1,2−1,4 раза, что не может не оказать значительное влияние на долговременную ценовую динамику, структуру контрактных условий и балансировку региональных газовых рынков.
Затем, вероятнее всего, наступит некоторая пауза для осмысления нового состояния рынка и принятия решений — начинать ли еще один инвестиционный цикл крупных СПГ-проектов, рассчитанный на период 2030—2035 годов.
Как это видится сегодня, ответ на этот вопрос, скорее всего, будет положительным, ведь у спроса пока потолок не просматривается. Регазификационные мощности на мировом рынке СПГ не являются лимитирующим фактором для роста спроса: их объем в большинстве мировых регионов избыточен, а уровень загрузки — низок. При этом активное строительство регазификационных мощностей продолжается в АТР (в основном в Китае), где есть потребность в улучшении географического распределения поставок, и Европе — для улучшения гибкости инфраструктуры в условиях сокращения трубопроводных поставок газа и переориентации европейского газового рынка на СПГ.
Представляют интерес новые участники мирового рынка СПГ, которые впервые в истории строят или планируют строительство регазификационных терминалов: Вьетнам, Бангладеш, Мьянма, ЮАР и ряд других государств.
В последние годы структура спроса и поставок на мировом рынке СПГ существенно изменилась в связи с формированием нового центра мирового производства СПГ в США. Но и российский экспорт этого энергоресурса стал важнейшей частью отечественного и мирового энергетического ландшафта, достигнув почти 40 млрд кубометров в 2023 году. В 2024-м может быть взята планка и 45 млрд кубометров. Российские поставки благодаря выгодной географии проектов практически поровну распределены между европейскими и азиатскими рынками.
С точки зрения затрат поставки российского СПГ более чем конкурентоспособны по сравнению с Австралией и Норвегией, но несколько менее — с другими поставщиками. Наиболее острая конкуренция возникает между поставщиками из России и США, примерно в этой же зоне находятся производители из Индонезии. В условиях ожидаемого увеличения объемов поставок сжиженного газа с Ближнего Востока и США, ужесточения конкуренции и снижения цен на СПГ российские поставщики могут оказаться на «кривой предложения» значительно правее поставщиков с более низким уровнем затрат. В итоге маржинальность поставок российского СПГ (особенно вне рамок долгосрочных контрактов) может быть снижена, и это один из самых значимых рисков, который просматривается на горизонте до 2030 года.
В последние годы структура спроса и поставок на мировом рынке СПГ существенно изменилась в связи с формированием нового центра мирового производства СПГ в США. Но и российский экспорт этого энергоресурса стал важнейшей частью отечественного и мирового энергетического ландшафта, достигнув почти 40 млрд кубометров в 2023 году. В 2024-м может быть взята планка и 45 млрд кубометров. Российские поставки благодаря выгодной географии проектов практически поровну распределены между европейскими и азиатскими рынками.
С точки зрения затрат поставки российского СПГ более чем конкурентоспособны по сравнению с Австралией и Норвегией, но несколько менее — с другими поставщиками. Наиболее острая конкуренция возникает между поставщиками из России и США, примерно в этой же зоне находятся производители из Индонезии. В условиях ожидаемого увеличения объемов поставок сжиженного газа с Ближнего Востока и США, ужесточения конкуренции и снижения цен на СПГ российские поставщики могут оказаться на «кривой предложения» значительно правее поставщиков с более низким уровнем затрат. В итоге маржинальность поставок российского СПГ (особенно вне рамок долгосрочных контрактов) может быть снижена, и это один из самых значимых рисков, который просматривается на горизонте до 2030 года.
Стратегия для России
Сегодня в России действует три крупнотоннажных и два среднетоннажных СПГ-завода общей мощностью более 50 млрд кубометров. В соответствии с ключевыми действующими документами государственного стратегического планирования в ТЭКе производство СПГ в России должно составить 104−182 млрд кубометров в год к 2035-му. Заявленный объем мощностей СПГ-проектов соответствует данному целевому показателю, но в текущих условиях реализация большей части этих проектов по вполне понятным причинам ожидается уже после 2030 года. В условиях санкционного давления и неизбежного ужесточения конкуренции на мировом рынке СПГ-среду для развития российских крупнотоннажных СПГ-проектов и экспорта российского СПГ можно оценить как весьма непростую.
В связи с этим можно рассмотреть для отечественной СПГ-индустрии два пути, которые не исключают, но взаимодополняют друг друга. Kept обозначила их как «морская» и «континентальная» стратегии. Реализация «морской» стратегии, целью которой является достижение российскими производителями устойчивой доли в 20−25% мирового рынка СПГ, требует высокого уровня технологической независимости России в производстве крупнотоннажного СПГ и строительстве собственного танкерного флота. Собственные технологии и защищенная от внешних угроз производственная цепочка полного цикла при широкой кооперации отечественных машиностроительных предприятий стали для российской СПГ-отрасли жизненной необходимостью. К сожалению, технологическая независимость отрасли не была достигнута раньше, однако возможности преодолеть технологический разрыв у российских предприятий, безусловно, есть. Важным вектором работы является и создание собственных, максимально независимых от недружественного воздействия моделей контрактования, ценообразования на СПГ, обеспечения финансовых трансакций, а также механизмов фрахта и страхования танкерного флота.
«Континентальная» стратегия предполагает не занятие доли на уже сложившемся, хоть и в перспективе растущем рынке, а фактически формирование целого нового рынка на евразийском пространстве. У российских производителей накоплены уникальные компетенции и опыт, отработаны технологии малотоннажного производства СПГ и его использования для автономной газификации и в качестве газомоторного топлива для различных видов транспорта. Этот опыт пока не масштабируется, но он максимально релевантен для стран континентальной Евразии, не имеющих выхода к мировому океану и, следовательно, не имеющих прямого доступа к мировой торговле СПГ. Учитывая низкий уровень газификации и развития газораспределительной инфраструктуры в большинстве стран континентальной Евразии, развитие ГМТ и автономной газификации на евразийском пространстве представляет собой фактически еще не открытый и никем не занятый рынок. И у российских производителей есть все компетенции и возможности, чтобы стать лидерами этого рынка.
В связи с этим можно рассмотреть для отечественной СПГ-индустрии два пути, которые не исключают, но взаимодополняют друг друга. Kept обозначила их как «морская» и «континентальная» стратегии. Реализация «морской» стратегии, целью которой является достижение российскими производителями устойчивой доли в 20−25% мирового рынка СПГ, требует высокого уровня технологической независимости России в производстве крупнотоннажного СПГ и строительстве собственного танкерного флота. Собственные технологии и защищенная от внешних угроз производственная цепочка полного цикла при широкой кооперации отечественных машиностроительных предприятий стали для российской СПГ-отрасли жизненной необходимостью. К сожалению, технологическая независимость отрасли не была достигнута раньше, однако возможности преодолеть технологический разрыв у российских предприятий, безусловно, есть. Важным вектором работы является и создание собственных, максимально независимых от недружественного воздействия моделей контрактования, ценообразования на СПГ, обеспечения финансовых трансакций, а также механизмов фрахта и страхования танкерного флота.
«Континентальная» стратегия предполагает не занятие доли на уже сложившемся, хоть и в перспективе растущем рынке, а фактически формирование целого нового рынка на евразийском пространстве. У российских производителей накоплены уникальные компетенции и опыт, отработаны технологии малотоннажного производства СПГ и его использования для автономной газификации и в качестве газомоторного топлива для различных видов транспорта. Этот опыт пока не масштабируется, но он максимально релевантен для стран континентальной Евразии, не имеющих выхода к мировому океану и, следовательно, не имеющих прямого доступа к мировой торговле СПГ. Учитывая низкий уровень газификации и развития газораспределительной инфраструктуры в большинстве стран континентальной Евразии, развитие ГМТ и автономной газификации на евразийском пространстве представляет собой фактически еще не открытый и никем не занятый рынок. И у российских производителей есть все компетенции и возможности, чтобы стать лидерами этого рынка.
Как и страны Азии и Африки, страны континентальной Евразии обладают большим потенциалом экономического роста и индустриализации, для которой нужны большие объемы доступной энергии. Отсутствие инфраструктуры и культуры потребления СПГ как топлива в данных странах — главное препятствие, поэтому развитие этого рынка должно включать не только поставки собственно СПГ, но и создание инфраструктуры, условий для увеличения его потребления. Важно предложить потребителям удобные, понятные и готовые комплексные решения в первую очередь для транспортного сектора и автономной газификации. Говоря проще, если мы хотим поставлять СПГ, то необходимо насытить рынок российским газомоторным транспортом, а также котельным и генерирующим оборудованием для локального использования, то есть сформировать свою экосистему по аналогии с тем, как это делается в ИТ-секторе и многих других отраслях.
Такие проекты, например с поставкой СПГ методом танк-контейнеров, в любом случае являются намного менее капиталоемкими, чем строительство трансконтинентальных магистральных газопроводов, могут быть развернуты быстрее, несут меньше рисков и позволяют гибко адаптировать объемы предложения и набор оборудования и услуг под нужды потребителей. Их экономическая эффективность должна быть обеспечена эффективностью бизнес-модели, поскольку все остальные компоненты — ресурсы, технологии, компетенции, опыт — у российских компаний в этой отрасли уже есть.
Возможно, войти в текущий цикл роста мирового рынка СПГ, который завершится к 2030 году, российские нефтегазовые мейджоры уже не успеют. Но за этим горизонтом уже просматриваются контуры нового инвестиционного цикла, который будет связан не столько с ростом энергопотребления в АТР, сколько с динамичным развитием экономик стран Африки и, конечно же, развитием евразийского пространства. Если удастся обеспечить отрасль отечественными технологиями, разработать и развить необходимые бизнес-модели, сформировать физическую, финансовую и коммуникационную инфраструктуру, то реализация потенциала российской газодобычи и экспорта СПГ станет возможна после 2035 года на быстрорастущих рынках стран Глобального Юга, чей экономический рост и индустриализация будут коррелировать с ростом энергопотребления. В условиях мировой зеленой повестки именно природный газ в форме СПГ должен стать для них главным топливом экономического роста на горизонте до 2050-х годов.
Статья изначально была написана для приложения «Коммерсанта» «Нефть и газ» (№208 от 12.11.2024) и опубликована по ссылке.
Такие проекты, например с поставкой СПГ методом танк-контейнеров, в любом случае являются намного менее капиталоемкими, чем строительство трансконтинентальных магистральных газопроводов, могут быть развернуты быстрее, несут меньше рисков и позволяют гибко адаптировать объемы предложения и набор оборудования и услуг под нужды потребителей. Их экономическая эффективность должна быть обеспечена эффективностью бизнес-модели, поскольку все остальные компоненты — ресурсы, технологии, компетенции, опыт — у российских компаний в этой отрасли уже есть.
Возможно, войти в текущий цикл роста мирового рынка СПГ, который завершится к 2030 году, российские нефтегазовые мейджоры уже не успеют. Но за этим горизонтом уже просматриваются контуры нового инвестиционного цикла, который будет связан не столько с ростом энергопотребления в АТР, сколько с динамичным развитием экономик стран Африки и, конечно же, развитием евразийского пространства. Если удастся обеспечить отрасль отечественными технологиями, разработать и развить необходимые бизнес-модели, сформировать физическую, финансовую и коммуникационную инфраструктуру, то реализация потенциала российской газодобычи и экспорта СПГ станет возможна после 2035 года на быстрорастущих рынках стран Глобального Юга, чей экономический рост и индустриализация будут коррелировать с ростом энергопотребления. В условиях мировой зеленой повестки именно природный газ в форме СПГ должен стать для них главным топливом экономического роста на горизонте до 2050-х годов.
Статья изначально была написана для приложения «Коммерсанта» «Нефть и газ» (№208 от 12.11.2024) и опубликована по ссылке.
