Каким будет мир после коронавируса?

Сегодня многие говорят, что текущий многомерный кризис станет драйвером существенных изменений — в обществе, в экономике, в подходах к управлению. Но какими именно будут эти изменения? Мы спросили ведущих экономистов и предпринимателей, каким они видят посткоронавирусный мир, и попросили описать тот вектор трансформации, который им кажется наиболее вероятным.

«Поскольку люди будут меньше летать и меньше ездить,цены на нефть не вернутся на докризиcные уровни»

Еще один сектор, который выиграет,  — это здравоохранение, как государственное, так и частное. У людей будет больше понимания того, что здравоохранение имеет значение, что хорошая подготовка может помочь справиться со следующе пандемией. В целом и здравоохранение, и оказание услуг здравоохранения в режиме онлайн — это тот бизнес, который будет развиваться быстрее.

Весной 2020 года большинство университетов по всему миру перешли на онлайн-обучение, и вполне возможно, что многие эти университеты продолжат преподавать онлайн целиком или частично и осенью 2020 года. В этом смысле этот сектор резко изменится. В образовании ключевую роль играли и играют кампусы, но с развитием онлайн-образования выяснится, что многие вещи можно делать без того, чтобы сажать сотни студентов в аудитории. Преподаватели будут все больше и больше работать онлайн, и мы ожидаем, что действительно в будущем онлайн-образование наконец-то получит импульс к развитию. Про массовые онлайн-курсы говорили еще 10 лет назад, но именно сейчас массовое онлайн-обучение стало реальностью.

Конечно, хорошо, что мы не будем лишний раз ездить на работу, потому что это плохо для планеты и напрасная трата времени. С другой стороны, онлайн-общение пока не достигло того качества, которое может полностью заменить общение лицом к лицу. Я надеюсь, что этот кризис приведет к изменению технологий, которые позволят повысить качество онлайн-общения до уровня, сопоставимого с личным общением.

«То, что доказало свою жизнеспособность в онлайне, теперь будет прекрасно работать в онлайне»

Никаких апокалиптических сценариев я не строю. Есть более пострадавшие отрасли, и есть менее задетые коронавирусом, но, поскольку основа экономического мира — это потребление, бизнес должен подстраиваться под новые привычки. Или формировать их, как в свое время это сделали мы, когда построили полностью онлайн-банк. Очевидно, что торговля еще больше перейдет в интернет: самоизоляция всем показала, что покупки удобно делать онлайн. Такой же бум, вероятно, произойдет с видеосервисами: люди станут потреблять больше видеоконтента в онлайн-кинотеатрах, чем ходить по старинке в кино. В банкинге мы ожидаем похожую смену парадигмы: текущий кризис ускорит рост популярности цифровой модели потребления банковских услуг.

Причем если раньше покупки в интернете, доставка еды, киносервисы, диджитал-банкинг или телемедицина были больше востребованы у молодых и прогрессивных жителей мегаполисов, то теперь эта парадигма потребления распространится на гораздо более широкий круг людей.

В этой же парадигме усилится роль экосистем и их супераппов (многофункциональных приложений для смартфона). Через несколько лет в России будет 3-4 суперприложения от нескольких крупнейших финансовых и технологических экосистем, которые замкнут в себе основные цифровые потребности россиян. Но у банков здесь будет более выигрышная позиция. Мы свой суперапп уже запустили, адаптировали к реалиям коронавируса и смотрим, как развивать его дальше.

«Тинькофф» всегда был дизраптором, и мы надеемся выйти из этого кризиса, как из всех предыдущих, еще более сильными, потому что наша бизнес-модель хорошо легла на новую парадигму потребительского поведения. Мы доставляем карты и сим-карты представителями на дом, нам нет нужды запирать сотрудников в отделениях, чтобы они поддерживали жизнеспособность компании. Мы растем. Через год мы не изменимся кардинально как организация, поскольку мы подошли к кризису во всеоружии — в отличие от многих мы находимся в прекрасной форме. Наш домашний колл-центр — крупнейший в Европе — всегда работал в облаке. Мы даже сейчас выделили наших операторов для работы на правительственных линиях.

Что касается моих личных ощущений, я буду сильно скучать по путешествиям. Мне совершенно не интересен luxury-отдых, и, кстати, сектор люкса точно надолго пострадает в результате текущей ситуации. Мне нравятся походы с палаткой в горы или джунгли. Эти возможности, к сожалению, закрыты на какое-то время, может быть даже на годы, посмотрим. 

Но, с другой стороны, несмотря на просто убийственный режим работы в последние два месяца, в карантине я намного больше общаюсь с семьей. У меня четверо детей, и вместе с моей женой — это мое всё! И я, конечно, не летаю теперь в бесконечные командировки. Так что это большое счастье. И, как ни странно, я учусь общаться с друзьями дистанционно («пивной Zoom»). Могу сказать, что карантинный опыт меня заставил задуматься о некоторых вещах и в какой-то мере стал открытием для меня.

«Текущая ситуация принесет нам новые модели организации труда»

Большой бум будет в медицине и всем, что касается инфраструктуры здравоохранения: люди будут внимательнее относиться к своему здоровью, спрос и инвестиции в медицинские услуги и разработки будет расти. Особенная ситуация с образованием: с одной стороны, преподавание в онлайне — объективный тренд, но воспитание и становление молодых людей все-таки требует персонального контакта, личного влияния, наставничества, которое не всегда можно заменить цифровым форматом.

Уверен, что текущая ситуация принесет нам также новые модели организации труда. На наших глазах распространяется операционная модель с развитой ИТ-инфраструктурой, значимой долей удаленного персонала и меньшим количеством необходимых офисных площадей. Это очевидно ожидает и наш консалтинговый бизнес. Мы работаем удаленно уже 2 месяца, и в общем-то для нас и наших клиентов с точки зрения бесперебойности процессов ничего не поменялось (хотя личного общения, конечно, не хватает). Однако далеко не все могут позволить себе столь комфортный переход: и не только из-за, собственно, офлайновой природы бизнеса, но и потому, что удаленная работа подразумевает существенные инвестиции в ИТ и информационную безопасность. У нас они уже были сделаны, поскольку мы постоянно имеем дело с конфиденциальной информацией и много работаем в офисах наших клиентов. Но многие компании не могут себе в моменте позволить таких инвестиций, а у некоторых госкомпаний внутренние процедуры просто не позволяют ключевым подразделениям работать удаленно.

Не привязанные к офисам люди будут больше «вить» свои гнезда на природе, в комфортных поселках за пределами города. Вместе с льготными условиями по ипотеке этот тренд поддержит спрос на качественную и просторную жилую недвижимость, поэтому стройка и все от нее производные индустрии не должны ощутить существенного проседания.

Если говорить про общественное устройство и государственное управление, думаю, многие государства поначалу будут склоняться к протекционизму, но в достаточно короткой перспективе мир вернется к еще большей глобализации: и с точки зрения борьбы с вирусом, и с точки зрения экономики. Любая умышленная локализация рынка — это ограничение конкуренции, а это нежизнеспособный сценарий, которые многие страны уже не раз проходили. Будет широкая дискуссия по поводу роли государства: что лучше демократия или жесткая рука? Но здесь больших перемен я не ожидаю, каждое государство будет продолжать развиваться в соответствии со своим генетическим кодом, который меняется долго. Испытанию подвергнется ряд крупнейших политических проектов, в первую очередь — ЕС. Помогут более богатые страны менее богатым? Останется ли ощущение общности, если каждый борется с бедой один на один? На эти и многие другие вопросы нужно будет ответить европейцам. Тема борьбы с эпидемиями станет лейтмотивом во многих предвыборных компаниях, например, в США.

На индивидуальном уровне нас ожидает еще больший уход «в себя», в социальные сети. История с пандемией даст еще более мощный импульс индивидуализации человека, станет новым толчком к «коллективному одиночеству». Наши деды социализировались гораздо больше, чем наши отцы, наши отцы больше, чем мы, мы в молодости больше, чем сегодня наши дети. Этот тренд неизбежен, к сожалению. Из позитивного: в последние годы многие жаловались, что приходится терять время в дороге или пробках — сегодня у нас, очевидно, появилась возможность более гибко распоряжаться собственным временем — главным и наиболее дефицитным человеческим ресурсом.

«Тренд этого кризиса — бесконтактность всего»

С безработицей важно поступить так же, как и с коронавирусом, — отложить пик. Эффективный способ в такой ситуации — строительство инфраструктуры, развитие больших проектов, которые поддерживают спрос. Именно так делал Рузвельт для выхода из Великой депрессии. Какая нужна инфраструктура? Строить аэропорты и транспортные решения, наверное, бессмысленно, пока мы не поймем, какой у нас будет вторая волна пандемии. Я бы сосредоточился на инфраструктуре здравоохранения. Именно она будет востребована в ближайшие 5-7 лет. Это возможная точка неудовлетворенного спроса, которая есть сейчас.

Занятость населения на инфраструктурных проектах даст нам больше времени на подготовку и проработку решений без социальных потрясений. Безработных можно будет переучить, перепрофилировать для нового ремесленничества, нового спроса на кастомизированные продукты. Это, в свою очередь, даст толчок развитию малого бизнеса, который, без сомнений, ждет ренессанс в новом посткоронавирусном мире. Более того, новые бесконтактные цифровые технологии сделают для этих маленьких компаний доступ на рынок практически безбарьерным.

Кризис показывает, что консервативная повестка почти полностью победила либеральную. Импортозамещение, с которым все спорили, включая меня, кстати, полностью сработало. Полный цикл производства положил на лопатки кооперацию: те компании, у которых есть всё и ничего не делается на аутсорсинге, оказались в более защищенном положении.

«Низкий риск инфицирования при посещении магазина или доставке — новый драйвер лояльности покупателей»

Мы понимаем, что покупательская способность населения может снижаться. Рецессия открывает новые возможности по выстраиванию долгосрочных отношений с поставщиками и более быстрому развитию собственных торговых марок (СТМ). Мы уже ведем переговоры с поставщиками, чтобы активнее увеличивать доли СТМ в наших ключевых форматах. Вместе с этим ситуация в экономике может способствовать привлечению сильных команд и талантов из других отраслей в текущий бизнес, в цифровые бизнесы и новые направления.

Сегодня еще актуальнее становится все, что связано с развитием омниканальности и цифровизацией, и этот тренд сохранится. Именно благодаря проектам по цифровой трансформации, которые мы сделали в прошлом году, нам удалось фактически за две недели перевести на удаленную работу 97% всех офисных сотрудников в Москве. Я уверен, что этот «пилот» по работе на удаленке, который сейчас проходит во всем мире, коренным образом изменит модель управления бизнесом. Для людей это станет привычным. И уже сегодня мы анализируем, какое количество людей может остаться работать на удаленке, что также позволит после кризиса оптимизировать использование офисного пространства.

«Кризис 2020 года стал моментом настоящего старта 4-й промышленной революции», — вот как, возможно, мы будем говорить в 2025 году»

Фундаментально поменяется роль руководителя. Сейчас, к сожалению, многие руководители, особенно в России, действуют как надсмотрщики — ставят задачи, контролируют, вызывают подчиненных на ковер. А если человек за 100 километров от тебя работает? По скайпу на него не накричишь. То есть можно попробовать, конечно, но он просто звук выключит, и все. Кроме того, удаленная работа означает перевод в цифру рабочих задач и места, а значит, контроль можно сделать автоматическим и более объективным. Это приведет к тому, что руководитель потеряет часть персональной власти, и, например, ему станет сложнее продвигать того, с кем у него приятельские отношения, лицо нравится, кто льстит умело и так далее. Полагаю, постепенно и довольно болезненно у нас будет меняться управленческое звено — должны прийти люди, которые умеют организовать совместную работу, побуждать к новым идеям, вдохновлять и вести за собой команду.

Автоматизация приведет к тому, что фабрики перестанут ставить там, где есть дешевая рабочая сила, что, кстати, может создать серьезные проблемы для Китая, Вьетнама и ряда других стран. Значение будут иметь прежде всего стоимость капитала, инфраструктура, размер спроса и близость к потребителю, безопасность и другие условия, а зарплата роботам не нужна.

Рост количества удаленных работников приведет к снижению потребления офисной бумаги. Зато пышным цветом расцветет производство компьютерного железа и особенно софта для схожих задач. Безопасность также выйдет на первый план. Если ваш сотрудник работает с секретными документами дома — это уязвимость. Как сделать, чтобы его компьютер и связь не смогли взломать? Он же не специалист по кибербезопасности. Возможно, нужно вернуться к неким хардверным решениям, например, чипам шифрования, установленным прямо на материнскую плату компьютера.

Радикально изменится индустрия моды. Нынешние люксовые бренды будут терять свое значение — кому их показывать, сидя дома? Зато человек сможет с помощью сканера снять все параметры своего тела, получить онлайн-совет модельера (возможно, чат-бота модельера), посмотреть, как заказ будет выглядеть, и получить, например, через неделю абсолютно идеальный костюм, сшитый по своей фигуре из подходящей ткани.

Если говорить о минусах, то мне кажется, что после пандемии на какое-то время мир станет гораздо менее либеральным местом. Сейчас правительства вкладывают колоссальные средства в поддержку своего бизнеса и своей экономики, и они, конечно, не захотят, чтобы эти средства утекли за рубеж. Возможно частичное закрытие границ, введение новых ограничений на импортные товары и услуги. Многие правительства вдруг осознали, что какие-то ключевые производства необходимо иметь у себя в стране, а чтобы они были хоть как-то рентабельны, придется ограничить конкуренцию на внутреннем рынке. В общем ожидаю усиление национализма, а мы ведь помним, к каким потрясениям это привело в XX веке.