Лидия Солодовникова
Руководитель практики Kept по разрешению судебных споров и банкротству
Исход дел, в которых инвесторы предъявляют претензии стартапам, в России зависит от толкования судами критериев предпринимательского риска, которые сейчас законом точно не установлены. Это делает позиции стартапов в подобных спорах особенно уязвимыми. О проблемах российской судебной практики в отношении венчурных компаний рассказывает Лидия Солодовникова, руководитель практики Kept по разрешению судебных споров и банкротству.
В профессиональном сообществе широко обсуждается иск Avito к технологическому стартапу Gigant, в котором компании принадлежит более 33%. По мнению Avito, у стартапа растут убытки из-за действий директора, с которого она намерена их взыскать.
Риск, согласно Гражданскому кодексу, является одним из признаков предпринимательской деятельности, однако универсального определения предпринимательского риска в законодательстве нет. В связи с этим суды вынуждены самостоятельно решать, действует руководство компании в рамках такого риска или нет.
Риск, согласно Гражданскому кодексу, является одним из признаков предпринимательской деятельности, однако универсального определения предпринимательского риска в законодательстве нет. В связи с этим суды вынуждены самостоятельно решать, действует руководство компании в рамках такого риска или нет.
Добросовестность стартапа
Позиция Верховного Суда России заключается в том, что директора не могут быть признаны виновными в причинении компании убытков, если они действовали в пределах разумного предпринимательского риска. Руководителя нельзя привлечь к ответственности за возникновение негативных последствий только из-за того, что принятое решение оказалось неудачным.
При этом критерии допустимости риска, в пределах которого руководство компании не несет корпоративную ответственность, законом также не установлены и, по сути, остаются на усмотрение судов. Это особенно важно в контексте венчурного бизнеса, так как общий характер стартапа как организации, его дух и принципы, а также риски, которые он несет, коренным образом отличаются от «обычной» коммерческой организации, деятельность которой направлены на извлечение прибыли.
Классическая характеристика любого технологического стартапа — это стремление привлекать средства от венчурных инвесторов, которые рискуют своим капиталом. При этом они вкладывают деньги не для того, чтобы быстро обеспечить их возвратность, а ради развития перспективной идеи и разработки.
Иски инвесторов к основателям стартапов на фоне убыточности последних ставят перед судами непростую задачу. Им необходимо доказать, что-то или иное решение находилось за рамками разумного предпринимательского риска.
По российскому праву лица, представляющие интересы корпорации в силу закона или учредительных документов, должны действовать в интересах этого юридического лица добросовестно и разумно, что заключается в принятии необходимых и достаточных мер для достижения целей, ради которых создано юрлицо (п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ № 62).
В случае с венчурным бизнесом определение критериев добросовестности и разумности также зависит от того, какие цели деятельности у компании: инвестиционные, направленные на положительный экономический результат, или более «благотворительные», связанные с развитием научно-технического потенциала идеи фаундеров. Это совершенно разные цели, которые присущи разным компаниям.
При этом критерии допустимости риска, в пределах которого руководство компании не несет корпоративную ответственность, законом также не установлены и, по сути, остаются на усмотрение судов. Это особенно важно в контексте венчурного бизнеса, так как общий характер стартапа как организации, его дух и принципы, а также риски, которые он несет, коренным образом отличаются от «обычной» коммерческой организации, деятельность которой направлены на извлечение прибыли.
Классическая характеристика любого технологического стартапа — это стремление привлекать средства от венчурных инвесторов, которые рискуют своим капиталом. При этом они вкладывают деньги не для того, чтобы быстро обеспечить их возвратность, а ради развития перспективной идеи и разработки.
Иски инвесторов к основателям стартапов на фоне убыточности последних ставят перед судами непростую задачу. Им необходимо доказать, что-то или иное решение находилось за рамками разумного предпринимательского риска.
По российскому праву лица, представляющие интересы корпорации в силу закона или учредительных документов, должны действовать в интересах этого юридического лица добросовестно и разумно, что заключается в принятии необходимых и достаточных мер для достижения целей, ради которых создано юрлицо (п. 4 Постановления Пленума ВАС РФ № 62).
В случае с венчурным бизнесом определение критериев добросовестности и разумности также зависит от того, какие цели деятельности у компании: инвестиционные, направленные на положительный экономический результат, или более «благотворительные», связанные с развитием научно-технического потенциала идеи фаундеров. Это совершенно разные цели, которые присущи разным компаниям.
Цель бизнеса
С одной стороны, российские суды не готовы видеть в предпринимательской деятельности что-то, кроме «извлечения прибыли». Так, Арбитражный суд Западно-Сибирского округа прямо рассуждает, что механизм инвестирования предполагает финансовые вложения в бизнес-проект, от реализации которого инвестор по прошествии определенного времени получит положительный экономический эффект. Если следовать такой логике, то целью работы венчурной компании должен быть обязательный возврат средств инвесторов.
С другой стороны, в судебной практике есть и другая тенденция, которая не сводится к формальной оценке результатов деятельности компании путем определения факта прибыли и убытков. Суд может оценить и характер хозяйственной деятельности в целом. Как указывает в своем определении Верховный Суд, недостижение ожидаемых финансовых результатов от деятельности коммерческой организации при отсутствии доказательств совершения ее органами управления действий, приводящих к убыткам, относится к обычному риску предпринимательской деятельности.
Пока в российской судебной практике нет примеров оценок разумности и добросовестности основателей стартапов в делах о привлечении последних к корпоративной ответственности. Однако есть первые признаки готовности судов учитывать особенности стартапов как компаний с повышенным предпринимательским риском, в результате которого вложенные в них инвестиции могут не окупиться.
В этой связи следует помнить американский опыт стартапов, экономический крах которых, в соответствии с местными законами, считается обычной хозяйственной деятельностью и не может ставиться в вину руководству (основателям) или служить доказательством неэффективного управления компанией.
Стартап как коммерческая организация имеет ряд особенностей, которые суды должны учитывать в корпоративных спорах между участниками или руководством. Деятельность стартапа не всегда имеет положительный финансовый результат, но его отсутствие не может автоматически вести за собой корпоративную ответственность фаундеров. Стартап априори отличается высокими рисками, на которые инвестор соглашается, вкладывая в него средства.
С другой стороны, в судебной практике есть и другая тенденция, которая не сводится к формальной оценке результатов деятельности компании путем определения факта прибыли и убытков. Суд может оценить и характер хозяйственной деятельности в целом. Как указывает в своем определении Верховный Суд, недостижение ожидаемых финансовых результатов от деятельности коммерческой организации при отсутствии доказательств совершения ее органами управления действий, приводящих к убыткам, относится к обычному риску предпринимательской деятельности.
Пока в российской судебной практике нет примеров оценок разумности и добросовестности основателей стартапов в делах о привлечении последних к корпоративной ответственности. Однако есть первые признаки готовности судов учитывать особенности стартапов как компаний с повышенным предпринимательским риском, в результате которого вложенные в них инвестиции могут не окупиться.
В этой связи следует помнить американский опыт стартапов, экономический крах которых, в соответствии с местными законами, считается обычной хозяйственной деятельностью и не может ставиться в вину руководству (основателям) или служить доказательством неэффективного управления компанией.
Стартап как коммерческая организация имеет ряд особенностей, которые суды должны учитывать в корпоративных спорах между участниками или руководством. Деятельность стартапа не всегда имеет положительный финансовый результат, но его отсутствие не может автоматически вести за собой корпоративную ответственность фаундеров. Стартап априори отличается высокими рисками, на которые инвестор соглашается, вкладывая в него средства.
