Руслан Димухамедов, председатель Ассоциации производителей и потребителей редких и редкоземельных металлов (Ассоциации РМ и РЗМ), генеральный директор «Соликамского магниевого завода», рассказал партнеру Kept Наталье Величко о том, как и зачем России возрождать полный цикл производства РЗМ, и можно ли вынести какие-то уроки из того пути, который прошел Китай — глобальный монополист на этом рынке.
В России долгие годы не уделяли должного внимания производству редкоземельных металлов (РЗМ), и мы ограничивались импортом. Почему?
В Советском Союзе редкоземельным металлам уделялось все необходимое внимание, у нас был полный цикл производства. В то время крупнейшими производителями были США и Франция. По понятным причинам возможности импорта из этих стран были очень сильно ограничены, а спрос промышленности надо было удовлетворять, поэтому Советский Союз добывал и перерабатывал РЗМ: не только в России, но и Кыргызстане, Казахстане, Украине, Эстонии. После распада СССР Россия не развивала производство РЗМ в должном объеме в силу экономических обстоятельств, перестройки структуры экономики. Сегодня доминирующим производителем редкоземельных металлов в мире является Китай, он может поставлять все виды продукции от металлов и сплавов до магнитов, двигателей и коптеров. Потребности российской промышленности закрываются за счет импорта.
Зачем России вообще воссоздавать полный цикл производства редкоземельных металлов, если глобальный монополист Китай — дружественная страна, а потребление этих металлов в РФ невелико?
Для многих стран, включая Россию, редкоземельные металлы — это не просто товар, это символ. Символ возрождения промышленности. Потому что редкоземельные металлы — это основа многих видов современной промышленности и роботизации. Высокоточное оборудование — это про редкоземельные металлы.
Когда промышленно развитые страны стремятся добывать редкоземельные металлы — это не желание заработать бешеную прибыль. Это желание сформировать сырьевой фундамент для развития собственной высокотехнологичной промышленности: «Мы сами, на своем собственном сырье, строим современную промышленность, о которой мечтаем».
Для России собственное производство редкоземельных металлов — это импортозамещение, технологический суверенитет. И бизнес конечных переделов в этом заинтересован. Компании чувствуют, что санкционное давление, в том числе на Китай, приводит к тому, что не всю продукцию получается импортировать. Наличие стабильного локального поставщика было бы очень выгодным. Если вдруг по каким-то причинам у компаний не будет возможности купить за рубежом, можно купить у российского производителя. Эту идею развивает в первую очередь Минпромторг. Цель — создать сбалансированную линейку предложения редкоземельных металлов при соблюдении рыночных цен и гарантированном качестве.
За счет чего Китай стал беспрецедентным лидером? В чем заключаются факторы успеха?
Китай достиг успеха в области редкоземельных металлов благодаря тому, что очень органично балансировал рыночные и нерыночные методы поддержки отрасли. Первый фактор успеха в том, что для Китая приоритет — поддержка экспорта. Важно производить как можно больше металла, поскольку даже внутреннего рынка с населением более 1,4 млрд недостаточно, чтобы быть монополистом. Китай — страна, которая больше других заинтересована в сохранении глобального рынка в 8 млрд потребителей.
Второй фактор — Китай открыт к импорту технологий. Все, что можно адаптировать, всеми доступными механизмами Китай закупает и внедряет. И третий фактор — Китай использует дополнительные методы стимулирования производителей: грамотно сочетает ввозные и вывозные пошлины, субсидии, настраивает все государственные институты на содействие национальным производителям.
Второй фактор — Китай открыт к импорту технологий. Все, что можно адаптировать, всеми доступными механизмами Китай закупает и внедряет. И третий фактор — Китай использует дополнительные методы стимулирования производителей: грамотно сочетает ввозные и вывозные пошлины, субсидии, настраивает все государственные институты на содействие национальным производителям.
Три составляющих: ориентация на экспорт, трансфер всех современных технологий и финансовая поддержка собственных производителей методами — принесли Китаю успех. Готовы ли мы заплатить ту же цену? Я как производитель редкоземельных металлов считаю подход китайских коллег достойным к подражанию.
Мы знаем Китай таким, каков он сегодня. По сравнению с ситуацией в начале 1990-х в Китае сейчас принципиально другой уровень развития экономики, промышленности, благосостояния граждан и их профессионального состава. В 1990-х годах Китай обратился к западным компаниям: «Уважаемые производители, закройте у себя рудники, обогатительные фабрики и химико-металлургические заводы — разместите их у нас. Мы дадим вам лучшие условия для ведения бизнеса — административную поддержку, дешевую рабочую силу, самые интересные месторождения, построим инфраструктуру. Только перенесите эти производства к нам. Вам будет выгоднее покупать в Китае редкоземельные металлы, чем производить у себя». Далее в течение 2000-х годов Китай постепенно локализовал производство продукции все более и более верхних переделов (металлы, сплавы). В 2010-х годах Китай сказал: «Господа, покупайте у нас не просто металлы, а сразу магниты и двигатели». И Китай субсидировал экспорт редкоземельных металлов, а также продукции на их основе. Это важный элемент стратегии Китая — поставлять наилучший товар по низшей цене. И поскольку у США и ЕС сохранялись традиционные «либеральные» подходы к своей промышленности, то, как только Китай начал производить редкоземельные металлы, он начал выдавливать традиционных производителей с глобального Запада.
Далее Китай снял ввозные пошлины на импорт редкоземельной руды, чтобы вся руда приходила в Китай на переработку, обложил пошлинами экспорт редкоземельных металлов низких переделов и, наоборот, отменил пошлины на экспорт готовых магнитов. За экспорт магнитов входной НДС возмещается экспортеру, а если экспортируешь редкоземельные металлы, входной НДС не возмещается. В результате, условно говоря, добавленная стоимость магнитов +30% по сравнению просто с металлом. Но с учетом того, что на магниты у китайских производителей есть возмещение по НДС, субсидии и нулевые пошлины, а на металлы нет возмещения по НДС и нет субсидий, но есть экспортные пошлины, то получается, что любой стране дешевле купить готовый магнит, нежели купить редкоземельные металлы и самой произвести магниты.
Если же локальный производитель, условно в той же Франции, попытается выпускать магниты, то у французских покупателей будет выбор — купить дешевый китайский магнит или на 30% более дорогой французский. Понятно, что все голосуют долларом или евро за китайский магнит. Далее по аналогичной формуле Китай начал производить двигатели и электромобили. Это совершенно естественная мера для государства, которое поставило развитие собственной промышленности в приоритет перед достижением сиюминутных экономических выгод.
Если посмотреть, какие производства редкоземельных металлов сохранились за пределами Китая, то из действительно независимых цепочек полного цикла — на собственной сырьевой базе, со своими технологиями и людьми я бы отметил только компанию Lynas в Австралии, а также Energy Fuels в США.
80% рынка редкоземельных металлов занимает Китай. Китайские производители продают продукцию по себестоимости, только чтобы покрывать операционные издержки, пользуясь господдержкой.
Если же локальный производитель, условно в той же Франции, попытается выпускать магниты, то у французских покупателей будет выбор — купить дешевый китайский магнит или на 30% более дорогой французский. Понятно, что все голосуют долларом или евро за китайский магнит. Далее по аналогичной формуле Китай начал производить двигатели и электромобили. Это совершенно естественная мера для государства, которое поставило развитие собственной промышленности в приоритет перед достижением сиюминутных экономических выгод.
Если посмотреть, какие производства редкоземельных металлов сохранились за пределами Китая, то из действительно независимых цепочек полного цикла — на собственной сырьевой базе, со своими технологиями и людьми я бы отметил только компанию Lynas в Австралии, а также Energy Fuels в США.
80% рынка редкоземельных металлов занимает Китай. Китайские производители продают продукцию по себестоимости, только чтобы покрывать операционные издержки, пользуясь господдержкой.
Коллеги из Китая потрясающе клиентоориентированы. Если на завод приедет даже маленький потребитель, то гендиректор или президент компании прилетит из другой части Китая лишь бы лично пообщаться, заверить в своей добропорядочности и нацеленности на контракт.
Китай четко обозначил три ключевых направления усилий и подстраивал всю экономическую политику и дипломатию, позиционирование в мире под эти задачи. Этот рецепт успеха сработал для многих отраслей, будь то производство редкоземельных металлов или магния, стали, автомобилей, самолетов. И хотя рецепт совершенно понятен, другие страны должны приложить серьезные усилия, чтобы применить его у себя.
Китай четко обозначил три ключевых направления усилий и подстраивал всю экономическую политику и дипломатию, позиционирование в мире под эти задачи. Этот рецепт успеха сработал для многих отраслей, будь то производство редкоземельных металлов или магния, стали, автомобилей, самолетов. И хотя рецепт совершенно понятен, другие страны должны приложить серьезные усилия, чтобы применить его у себя.
Может ли Россия применить некоторые из составляющих успеха Китая?
Мы хотим обеспечить себе суверенитет в вопросе РЗМ, но мы не хотим платить за это больше денег, чем тратим на поддержку стандартных, более-менее высокомаржинальных производств.
Сегодня в России выручка от производства редкоземельных металлов составляет чуть больше 1 млрд рублей. Это 0,03% от выручки российских производителей золота — а Россия добывает более 420 тонн золота в год. Не говоря уже про другие достаточно маржинальные отрасли: нефть, газ, удобрения, черные и цветные металлы.
Сегодня в России выручка от производства редкоземельных металлов составляет чуть больше 1 млрд рублей. Это 0,03% от выручки российских производителей золота — а Россия добывает более 420 тонн золота в год. Не говоря уже про другие достаточно маржинальные отрасли: нефть, газ, удобрения, черные и цветные металлы.
Чтобы поддержать производство редкоземельных металлов в России, достаточно, пожалуй, поддержать отрасль на сумму в 1% от выручки производителей золота. И этого хватит, чтобы занять второе место после Китая.
Если же госрегуляторам критически важно поддерживать рыночные отношения любой ценой, то тогда рынок все решит. И далеко не в пользу отечественных производителей РЗМ. Если Китаю нужно — он субсидирует, если тебе не нужно — ты не субсидируешь, но значит и не играешь на этом рынке.
Производство какой конечной продукции с использованием РЗМ сейчас налажено в России?
Редкоземельные металлы традиционно применяются в нефтепереработке, производстве катализаторов, электромобилей, ветрогенераторов, дронов, лазеров, светодиодных светильников. Эти сферы применения редкоземельных металлов есть в России. Под каждый из важных наших металлов: лантан, церий, неодим, празеодим, самарий — есть потребители.
Есть ли среди наиболее востребованных в России редкоземельных металлов такие, от импорта которых мы никогда не сможем отказаться в силу специфики нашей сырьевой базы?
Есть корреляция: чем больше металл распространен в природе, тем более широко он применяется в российской промышленности. Наиболее востребованы лантан, церий, неодим, празеодим, самарий, диспрозий, гадолиний, тербий. Эти металлы есть в российской сырьевой базе. И на них есть спрос (но величина спроса — вопрос отдельный). В России есть технические возможности производить эти металлы.
Читайте также
Минпромторг, Минфин и Минэкономразвития должны были представить предложения по поддержке производителей редкоземельных металлов. В каком статусе эта работа? Видите ли вы, что какие-то инструменты наконец заработали? Что есть в рабочем арсенале инструментов господдержки?
Сегодня редкоземельная отрасль пользуется одними из лучших мер поддержки по сравнению с другими отраслями, и выработка эффективных механизмов господдержки продолжается. Поддержка редкоземельной индустрии будет осуществляться в рамках Федерального проекта «Развитие отрасли редких и редкоземельных металлов» Национального проекта «Новые материалы и химия». В числе инструментов поддержки — льготные кредиты в рамках кластерной инвестиционной платформы, налоговые льготы в рамках механизмов СПИК. Помимо этого прорабатываются и другие инструменты, направленные на поддержку действующих производителей.
Ориентиром для нас выступают китайские коллеги. У них в число мер поддержки входят не только льготные кредиты, но и льготные механизмы погашения кредитов. Вплоть до погашения кредитов за счет государства при условии успешного запуска производства. Китайские регуляторы считают такие меры поддержки приемлемыми, так как помогая производителю захватывать рынки сбыта, они отбивают такие финансовые вливания за счет роста налогов, а также получения кумулятивного эффекта — за счет достраивания цепочки верхних переделов.
Ориентиром для нас выступают китайские коллеги. У них в число мер поддержки входят не только льготные кредиты, но и льготные механизмы погашения кредитов. Вплоть до погашения кредитов за счет государства при условии успешного запуска производства. Китайские регуляторы считают такие меры поддержки приемлемыми, так как помогая производителю захватывать рынки сбыта, они отбивают такие финансовые вливания за счет роста налогов, а также получения кумулятивного эффекта — за счет достраивания цепочки верхних переделов.
Существующих ранее в России мер господдержки было бы достаточно, если бы у России была большая фора перед Китаем по качеству сырьевой базы. Но качество нашей сырьевой базы уступает.
Не менее важно и расположение производств. В Баотоу, где добывают редкоземельные металлы, драйвером выступает железорудное месторождение, которое вытягивает всю экономику и инфраструктуру региона, а редкоземельные металлы уже сопутствуют. В России же месторождения расположены в более сложных географических, климатических, инфраструктурных условиях и зачастую с более низким содержанием редкоземельных металлов. Следовательно, при более слабых месторождениях мы в России должны использовать более сильные инструменты поддержки отрасли.
Если сейчас в России производят 2 000 тонн редкоземельных металлов в год и есть цель увеличить выпуск, какие для этого нужны инвестиции? Нужно ли разрабатывать новые месторождения?
Есть планы многократно нарастить объемы — до 20−30 тысяч тонн. Трех-четырех сырьевых источников будет достаточно, чтобы выйти на этот объем. Действующие в связке «Ловозерский горно-обогатительный комбинат» и «Соликамский магниевый завод», месторождение Томтор в Якутии — самое богатое в России, и извлечение редкоземельных металлов из фосфогипса — эти три якорных проекта в приоритете. Время от времени обсуждаются и другие сырьевые источники.
Чтобы выпускать десятки тысяч тонн редкоземельных металлов в год, нужны сотни миллиардов рублей инвестиций.
Чтобы выпускать десятки тысяч тонн редкоземельных металлов в год, нужны сотни миллиардов рублей инвестиций.
А возможен ли сценарий, когда государство будет стимулировать производителей не субсидиями, а обяжет делать это даже себе в убыток? Или мы пока не в той ситуации?
Это будет означать прямое вмешательство в экономику хозяйствующих субъектов. Это непопулярное действие в условиях рыночной экономики России.
Мое частное мнение — такой вариант теоретически возможен в сегодняшних условиях. Но не только, и не столько для самих производителей РЗМ — у них может не оказаться необходимых финансовых ресурсов. Необходимо расширять состав участников отрасли РЗМ. Можно назвать это методами внеэкономического стимулирования, а можно спонсорством. Если совсем упрощать, такое спонсорство может быть трех видов. Первый — если государство скажет: «Ты разрабатываешь какое-нибудь высокорентабельное месторождение другого сырья, за это возьми на себя обязательство добывать редкоземельные металлы». Второй вариант — когда покупателя следующего передела обяжут покупать российские РЗМ по цене выше импортных. Третий вариант — вливания государства в уставный капитал юрлица — производителя РЗМ.
Мое частное мнение — такой вариант теоретически возможен в сегодняшних условиях. Но не только, и не столько для самих производителей РЗМ — у них может не оказаться необходимых финансовых ресурсов. Необходимо расширять состав участников отрасли РЗМ. Можно назвать это методами внеэкономического стимулирования, а можно спонсорством. Если совсем упрощать, такое спонсорство может быть трех видов. Первый — если государство скажет: «Ты разрабатываешь какое-нибудь высокорентабельное месторождение другого сырья, за это возьми на себя обязательство добывать редкоземельные металлы». Второй вариант — когда покупателя следующего передела обяжут покупать российские РЗМ по цене выше импортных. Третий вариант — вливания государства в уставный капитал юрлица — производителя РЗМ.
Главная болевая точка — разрыв между тем, сколько РЗМ надо производить, чтобы это было рентабельным, и потребностями внутреннего рынка. Рассматривается ли вопрос о том, чтобы Росрезерв формировал стратегический запас редкоземельных металлов, увеличив таким образом спрос?
Если смотреть на Росрезерв как просто на «безразмерный накопитель», то нет. Поставьте себя на место Росрезерва. Производитель приходит и говорит: «Примите, пожалуйста, от меня 10 000 тонн редкоземельных металлов. Понятия не имею, кому они нужны и когда их заберут. Заплатите мне деньги». Росрезерв так не работает. Другое дело, если поставки в Росрезерв будут использоваться в качестве временной меры — до момента становления отечественного полномасштабного спроса. Нецелесообразно сегодня экспортировать РЗМ, чтобы через несколько лет обратно покупать их из-за рубежа. Такая работа так или иначе ведется.
За счет чего может вырасти спрос на РЗМ в России?
Мое глубокое убеждение — чтобы развивать производство, необходимо не «выталкивающее предложение», а «вытягивающий спрос» — то есть кто-то должен быть готов обеспечить спрос на металл. Другого варианта не дано. Бессмысленно бегать по рынку со словами: «Кому нужны редкоземы? У меня они дешевле, чем в Китае». Не купят, несли нет потребителя.
Предприятие строит бизнес-план, отталкиваясь не от возможности произвести, а от наличия рынка сбыта. Должны быть якорные потребители, на которые приходится хотя бы 80% спроса, а остальные 20% уже можно распихать. Задача, на первый взгляд, неподъемная. У каждого из 17 металлов плюс-минус 3 сферы применения, в каждой из которых по 2−3 производителя. Получается, что для полного сбыта всех металлов требуется, условно говоря, до 150 гарантированных покупателей.
Но по факту это не так. Перефразируя классика: «Все металлы важны, но некоторые важнее». Два редкоземельных металла — неодим и празеодим — обладают двумя преимуществами. Во-первых, они есть в любом редкоземельном сырье в сумме ~20%: 15% — неодим, 5% — празеодим. Во-вторых, они стоят достаточно дорого (от $60 за килограмм и выше). У неодима и празеодима есть несколько традиционных сфер применения (например, нефтехимия), но одна из сфер стала мейнстримом. Это неодимовые магниты. Они применяются в ветрогенераторах, электромобилях и во все более востребованных квадрокоптерах — беспилотных летательных аппаратах (БПЛА). Кроме того, вся современная робототехника (токарные и фрезерные станки с ЧПУ, манипуляторы, и т.д.) работает на неодимовых магнитах. Поэтому принятые в России масштабные программы развития нефтехимии, станкостроения, робототехники, БПЛА, электротранспорта в совокупности обеспечат массовый спрос на РЗМ.
Предприятие строит бизнес-план, отталкиваясь не от возможности произвести, а от наличия рынка сбыта. Должны быть якорные потребители, на которые приходится хотя бы 80% спроса, а остальные 20% уже можно распихать. Задача, на первый взгляд, неподъемная. У каждого из 17 металлов плюс-минус 3 сферы применения, в каждой из которых по 2−3 производителя. Получается, что для полного сбыта всех металлов требуется, условно говоря, до 150 гарантированных покупателей.
Но по факту это не так. Перефразируя классика: «Все металлы важны, но некоторые важнее». Два редкоземельных металла — неодим и празеодим — обладают двумя преимуществами. Во-первых, они есть в любом редкоземельном сырье в сумме ~20%: 15% — неодим, 5% — празеодим. Во-вторых, они стоят достаточно дорого (от $60 за килограмм и выше). У неодима и празеодима есть несколько традиционных сфер применения (например, нефтехимия), но одна из сфер стала мейнстримом. Это неодимовые магниты. Они применяются в ветрогенераторах, электромобилях и во все более востребованных квадрокоптерах — беспилотных летательных аппаратах (БПЛА). Кроме того, вся современная робототехника (токарные и фрезерные станки с ЧПУ, манипуляторы, и т.д.) работает на неодимовых магнитах. Поэтому принятые в России масштабные программы развития нефтехимии, станкостроения, робототехники, БПЛА, электротранспорта в совокупности обеспечат массовый спрос на РЗМ.
Единая информационная система с данными о добыче, переработке и торговле РЗМ помогла бы увязать их выпуск с потребностями промышленности. На какой стадии эта система? И как она будет работать?
Система создается под эгидой Минпромторга. Пока формируется ее ядро. Компании — подрядчики Минпромторга собирают информацию о рынке редких и редкоземельных металлов: обо всех компаниях, которые работают на этих рынках, всех продуктах, которые они выпускают или потребляют. Производства помечены тремя цветами светофора. Зеленым — то, что у нас существует и работает в серийном объеме. Желтым — то, что существует, работает в опытно-промышленном объеме и требует масштабирования. Красным — то, что необходимо создавать, а пока потребности закрывает импорт. Наш разделительный комплекс отмечен желтым цветом. Наш партнер — компания «Скайград» разделяет сотни тонн в год. А мы будем строить полноценное производство уже на тысячи тонн. Производство будет масштабировано до полноценных серийных объемов.
На какой стадии сейчас проект разделительного комплекса «Соликамского магниевого завода», который «Росатом» планирует запустить к 2026 году?
Разделительный завод нужен, чтобы замкнуть в России цепочку производства РЗМ. Он будет построен на территории «Соликамского магниевого завода». «Соликамский магниевый завод» с привлечением подрядчиков уже разработал технологию — не просто в лаборатории, а на полноценной опытно-промышленной установке. Сейчас мы начинаем проектирование завода. Наш проект получил статус приоритетного инвестиционного проекта Пермского края, и, благодаря нашему вхождению в состав «Росатома», завод мы построим.
В 2023 году Китай запретил экспорт технологий производства редкоземельных металлов. Затрагивает ли это решение ваши планы?
Это одна из сложностей, с которыми мы столкнулись. К счастью, у России есть исторический опыт создания соответствующих заводов. Поэтому наша задача заключалась в том, чтобы этот исторический опыт воспроизвести, подтвердить его работоспособность, по возможности оптимизировать и реализовать с помощью современных материалов.
То есть это независимый от китайских технологий проект?
Именно. Здание будет построено из российских материалов, с российским оборудованием. Производство будет осуществляться из российского сырья, с российскими реагентами.
Рассматривается ли возможность встраиваться в производственные цепочки других стран? Или же цель — полностью замкнутое в России производство?
И то и другое. Востребованные российской промышленностью металлы будем продавать на внутреннем рынке, излишки будем направлять на экспорт.
Важный момент — чем больше масштаб производства, тем ниже удельная себестоимость 1 килограмма редкоземельных металлов. Возникает непростой вопрос, что выгоднее — поддерживать крупного или мелкого производителя. Конечно, на маленького производителя потратишь меньше. Но продукция малотоннажного производства будет во много раз дороже в пересчете на 1 килограмм. Потому планируем сочетать оба механизма: акцентироваться на крупнотоннажное производство, при этом обеспечивая вертикальную интеграцию внутри страны.
Важный момент — чем больше масштаб производства, тем ниже удельная себестоимость 1 килограмма редкоземельных металлов. Возникает непростой вопрос, что выгоднее — поддерживать крупного или мелкого производителя. Конечно, на маленького производителя потратишь меньше. Но продукция малотоннажного производства будет во много раз дороже в пересчете на 1 килограмм. Потому планируем сочетать оба механизма: акцентироваться на крупнотоннажное производство, при этом обеспечивая вертикальную интеграцию внутри страны.
Вы видите возможность экспортировать российские редкоземельные металлы? Очевидно, что при выходе на внешние рынки придется столкнутся с сильной конкуренцией с Китаем.
При необходимости мы будем экспортировать нашу продукцию. Количество китайских компаний измеряется десятками — это большая, крепко стоящая на ногах индустрия. Выйдя на экспорт, мы будем просто одними из них. Но наша приоритетная задача — не отгрызть долю рынка у китайских компаний. Наша задача — удовлетворять растущий внутренний спрос на эти металлы.
Конечно, выход на экспорт — перспектива не ближайших лет. Вы упомянули, что Китай закрывал глаза на экологию, когда приглашал к себе производителей. В чем агрессивность производства редкоземельных металлов? И как эта проблема решается в России?
Первый элемент — это радиоактивность. Редкоземельные руды зачастую содержат один из неядерных видов материалов — торий. Такой оставшийся на обочине прогресса радиоактивный материал — уран — вошел в цепочку переработки, а торий нет. Хотя попытки не останавливаются, в том числе китайские и индийские компании продолжают эксперименты. Но «Росатом» делает ставку на уран-238, а не на торий-232. Поэтому торий не востребован.
К счастью, в сырье, которое мы добываем из Ловозерского месторождения, очень немного тория. У «Соликамского магниевого завода» есть свой собственный пункт хранения радиоактивных отходов. Мы сразу же очищаем редкоземельные металлы от примесей радиоактивности. Производство изначально было грамотно спроектировано в Советском Союзе — мощности для размещения отходов имеются. На «Соликамском магниевом заводе» цепочка переработки РЗМ запущена в 1971 году — уже 53 года мы перерабатываем РЗМ.
В случае с рудой с Томторского месторождения в Якутии решение о размещении перерабатывающего завода принималось, чтобы можно было использовать хвостохранилище отработанных урановых руд «Приаргунского производственного горно-химического объединения имени Е.П. Славского» (ПАО «ППГХО им. Е.П. Славского») в Забайкалье. Логистическая схема предполагает, что в Якутии добывается руда, дальше перевозится в Забайкалье и там перерабатывается с использованием хвостохранилища отработанных урановых руд.
Второй элемент экологической нагрузки — работа с химреагентами для переработки редкоземельных металлов. Мы перерабатываем руды с использованием газообразного хлора, где руды варятся при температуре свыше 1000 градусов. Эта непростая технологическая операция реализована на «Соликамском магниевом заводе» должным образом, с соблюдением экологических норм и обеспечением безопасных условий труда для персонала.
Руды Томторского месторождения будут перерабатываться на площадке ПАО «ППГХО им. Е.П. Славского», где будет применяться технология кислотного выщелачивания РЗМ из руды. Будет использоваться известняк для того, чтобы нейтрализовать кислые растворы до нейтрального состояния.
Если говорить про третий вид сырья — фосфогипс, то аналогично есть все необходимые инструменты для нейтрализации кислотных сред.
Таким образом в России, благодаря советским индустриальным стандартам, вопросы обращения с промышленными отходами решены должным образом за счет размещения перерабатывающих производств на промышленных площадках с развитой инфраструктурой.
К счастью, в сырье, которое мы добываем из Ловозерского месторождения, очень немного тория. У «Соликамского магниевого завода» есть свой собственный пункт хранения радиоактивных отходов. Мы сразу же очищаем редкоземельные металлы от примесей радиоактивности. Производство изначально было грамотно спроектировано в Советском Союзе — мощности для размещения отходов имеются. На «Соликамском магниевом заводе» цепочка переработки РЗМ запущена в 1971 году — уже 53 года мы перерабатываем РЗМ.
В случае с рудой с Томторского месторождения в Якутии решение о размещении перерабатывающего завода принималось, чтобы можно было использовать хвостохранилище отработанных урановых руд «Приаргунского производственного горно-химического объединения имени Е.П. Славского» (ПАО «ППГХО им. Е.П. Славского») в Забайкалье. Логистическая схема предполагает, что в Якутии добывается руда, дальше перевозится в Забайкалье и там перерабатывается с использованием хвостохранилища отработанных урановых руд.
Второй элемент экологической нагрузки — работа с химреагентами для переработки редкоземельных металлов. Мы перерабатываем руды с использованием газообразного хлора, где руды варятся при температуре свыше 1000 градусов. Эта непростая технологическая операция реализована на «Соликамском магниевом заводе» должным образом, с соблюдением экологических норм и обеспечением безопасных условий труда для персонала.
Руды Томторского месторождения будут перерабатываться на площадке ПАО «ППГХО им. Е.П. Славского», где будет применяться технология кислотного выщелачивания РЗМ из руды. Будет использоваться известняк для того, чтобы нейтрализовать кислые растворы до нейтрального состояния.
Если говорить про третий вид сырья — фосфогипс, то аналогично есть все необходимые инструменты для нейтрализации кислотных сред.
Таким образом в России, благодаря советским индустриальным стандартам, вопросы обращения с промышленными отходами решены должным образом за счет размещения перерабатывающих производств на промышленных площадках с развитой инфраструктурой.
Данные и аналитика, упоминаемые в интервью, предоставлены спикерами. Мнение редакции может не совпадать с мнением спикеров.
Фото внутри публикации предоставлены Ассоциацией производителей и потребителей редких и редкоземельных металлов (Ассоциации РМ и РЗМ). Фото на обложке - Алексей Башкиров «Страна Росатом».
Руслан Димухамедов
Председатель Ассоциации производителей и потребителей редких и редкоземельных металлов, генеральный директор ОАО «Соликамский магниевый завод»
Окончил Казанский государственный университет, факультет вычислительной математики и кибернетики, специализация — «Исследование операций и системный анализ». Прошел курс повышения квалификации «Бизнес в условиях рынка» в Татарском институте содействия бизнесу, обучение в Корпоративной академии Росатома по программе «Капитал Росатома», в Московской школе управления «Сколково» (курс «Управление технологическими инновациями»); курсы по управлению проектами, менеджменту, экономике, инвестиционному анализу и пр.
С 2020 года является Председателем Ассоциации РМ и РЗМ. С начала 2023 года назначен на должность генерального директора ОАО «Соликамский магниевый завод».
С 2020 года является Председателем Ассоциации РМ и РЗМ. С начала 2023 года назначен на должность генерального директора ОАО «Соликамский магниевый завод».
•
Имеет большой опыт работы на руководящих должностях предприятий контура Госкорпорации «Росатом» (АО «Техснабэкпорт», АО «Атомредметзолото»), а также опыт работы на предприятиях холдинга «Единая арендная система» (г. Казань) — ООО «Поволжский антикризисный институт», ООО «КОНСЭКО», ООО «Деловой центр», СИФП «Образование», ОАО «Фонд «Образование».
•
Практический опыт работы в управлении проектами различного масштаба и специализации, знание основ корпоративного права, опыт в организации работы органов корпоративного управления предприятиями, знание отраслевых стандартов Госкорпорации «Росатом» по управлению инвестициями и созданию новых бизнесов.
Практический опыт руководства командами проектов; опыт в разработке бизнес-планов, финансово-экономических моделей проектов и бюджетов предприятий, знание ключевых аспектов функционирования предприятий; опыт работы в сфере связей с государственными органами власти.
•
Обладает глубокими знаниями в области предприятий по добыче урана, драгоценных и редких металлов.
•
