Сегодня трудно найти сферу, в которой не делались бы попытки использовать технологии и инновации. Спорт — не исключение. В профильном министерстве цифровой трансформации уделяется повышенное внимание. О том, как технологии меняют процесс тренировок и почему встречают сопротивление со стороны тренеров, какие данные собирает «умная майка» и чем полезен киберспорт, а также о перспективах коммерческого развития спорттеха Николай Легкодимов, партнер, поговорил с Андреем Сельским, заместителем министра спорта Российской Федерации.
Андрей, давайте начнем с того, какие задачи решает цифровизация в спорте. В бизнесе это либо оптимизация работы бэк-офиса: документооборот, базы данных, либо изменение бизнес-модели, поиск способа зарабатывать больше. А что в спорте?
Хороший вопрос. Я бы здесь разделил ответ на несколько частей. Есть госполитика и логика государственной цифровизации: речь о создании единых реестров, реализации внутриотраслевых сервисов, автоматизации ключевых процессов на базе государственных информационных систем. В этом смысле мы мало чем отличаемся от других ведомств, потому что у нас точно так же существует огромная бэк-офисная задача, как вы правильно сказали, по выравниванию и ускорению бизнес-процессов.
В этом смысле цифровизация, конечно, является инструментом охвата аудитории. Одновременно она дает возможность для развития коммерческого потенциала такой большой аудитории. Думаю, что в этой области можно создать массу сервисов с понятной монетизацией. И третья составляющая — это эксперименты с интерпретацией больших данных для повышения эффективности, увеличения прибыли и так далее. Они есть в разных отраслях, спорт здесь не исключение. В нашем случае это касается, в том числе, аналитики спортсменов.
Согласно указу президента, к 2030 году 70% граждан должны систематически заниматься физической культурой и спортом.
А непосредственно на спортсменов цифровизация влияние оказывает? Как технологии меняют их жизнь, тренировки, и как они изменят их, скажем, на десятилетнем горизонте?
Мне кажется, они больше меняют жизнь тренеров, чем спортсменов. Есть определенное ментальное противоречие между физической формой и цифровыми инструментами. Первое, что приходит в голову среднестатистическому тренеру, когда ему рассказывают про возможности использования технологий в работе: «Я всю жизнь занимаюсь физической формой, все про это знаю, а тут какие-то системки, приложения, данные — да зачем?!». В коммерчески успешных видах, таких как хоккей, футбол, художественная гимнастика, этот стереотип ломается быстрее.
То есть индивидуальный тренерский опыт пока что перевешивает.
В основной массе — да. Но есть, конечно, и тут всяческие эксперименты. Например, спортсмены начинают быть носителями каких-то датчиков, то есть, по сути, мы получаем элементы интернета вещей в рамках тренировочного процесса или в рамках соревнований. Иной способ получить эти данные — брать видеокартинку и ее интерпретировать. Естественно, интернет вещей, поскольку он дает четкую локацию спортсмена, более валиден и интересен для дальнейшей проработки, чем видеокартинка, но он и стоит дороже.
А какой вид спорта наиболее оснащен сейчас или оснащаем в принципе системами измерения, датчиками, сенсорами?
Думаю, что это хоккей с шайбой. В хоккее уже внедрен подобный проект. По факту они чипировали клюшки и шайбы и сделали это в масштабах всей Континентальной хоккейной лиги. Чипированный инвентарь дает картинку в режиме реального времени, и дальше Лига сразу же использует эти данные для ТВ-трансляций, для букмекеров, для интерпретации действий спортсменов.
В принципе, даже до того, как технологии интернета вещей, больших данных пришли в нашу жизнь и в ней обосновались, работать в этом направлении было абсолютно реально. Собирая по каждому игроку четыре–пять параметров на протяжении игры, уже можно с достаточной степенью валидности использовать эти данные для тренировочного процесса. Это не большие данные, а то, с чем вполне может справиться Excel. Я думаю, что такая картина характерна не только для спорта, но и для многих других сфер деятельности, где зачастую малые данные тоже дают хороший эффект, а большие полируют его, скажем так.
Собирая по каждому игроку четыре–пять параметров на протяжении игры, уже можно с достаточной степенью валидности использовать эти данные для тренировочного процесса.
То есть можно чипировать и инвентарь, и самих игроков, собирая какие-то биомедицинские данные?
Насколько мне известно, сейчас биопараметры собираются только во время тренировок, если тренер или спортсмен специально этим озадачивается. В этой области есть достаточно много интересных инициатив. Например, технология Smart Skin, в российском варианте — проект «Умная майка», собирает данные во время выполнения того или иного упражнения. Есть разработка, которая позволяет с помощью датчика на спине пловца интерпретировать гребковые движения. Есть приборы, которые с помощью наушников и еще одного датчика делают полноценную ЭКГ во время спортивной нагрузки. Всё это есть, но используется в основном либо для целей спортивной медицины, либо в тренировочном процессе.
А если немножко футуристически взглянуть: придем ли мы к тому, что тренер, видя всю эту аналитику, собираемую и с инвентаря, и со спортсмена в режиме реального времени, с помощью того же наушника будет корректировать игровое поведение спортсмена?
Мне кажется, что такой наушник спортсмену в ухо — это аналог допингового вещества, потому что это действительно получение преимущества. Для того, чтобы он мог легитимно использоваться, соответствующая международная федерация должна принять решение, что эти наушники везде становятся позволительными. Мне кажется, что, скорее, будут все-таки какие-то другие форматы сближения спортсмена с цифровыми данными, чем непосредственно получение неких указаний на базе аналитики во время игры. Потому что это просто сразу делает вид спорта техническим. Есть авиационный спорт, автогонки — технические виды спорта. Применение подобного рода технических устройств в хоккее, например, и его сделает техническим видом спорта.
Наушник спортсмену в ухо — это аналог допингового вещества, потому что это действительно получение преимущества.
Мы поговорили про работу с уже состоявшимися спортсменами, но большая часть тренерской работы — это еще и первичный отбор талантливых детей. Есть ли на сегодня кейсы использования цифровых инструментов именно для оценки каких-то исходных физических данных и перспектив ребенка в спорте?
У нас исторически построена определенная вертикаль от старта спортивной подготовки до, грубо говоря, олимпийских медалей. Чем шире и релевантнее воронка на старте, тем больше шансов у нас потом пополнить эту медальную копилку. При этом понятно, что в большинстве случаев решение, кого брать, кем заниматься, принимает тренер, исходя из своего опыта.
Если мы посмотрим на то, каким образом это могло бы осуществляться с использованием цифровых технологий, то здесь есть несколько параметров, которые нужно учитывать. Первый параметр — это реальная предрасположенность к тому или иному виду спорта. Второй параметр — это физические ограничения, то есть потенциальные барьеры для конкретного вида спорта. И третья составляющая — наличие в географическом доступе спортивной организации, которая бы этот вид помогала развивать. Во всех этих трех компонентах сейчас есть интересные пилотные инициативы, но они пока не сведены воедино.
Например, в Москве прямо на портале госуслуг можно с помощью домашних замеров ребенка получить на выходе некие предложения по тем видам спорта, к которым ребенок предрасположен. Есть некоммерческий продукт, который выявляет именно медицинские ограничения и дает рекомендации, в какой вид спорта лучше идти, имея тот или иной профиль по здоровью. В Казани запущен сервис, определяющий зависимость между наличием предрасположенных к тому или иному виду спорта детей и спортивными школами, которые находятся в месте его проживания.
Разработчики берут за основу базу данных ГТО — это самая крупная база индивидуальных спортивных данных в России. Например, если это волейбол, то оценивают следующим образом: первое — человек мог выбрать волейбол при заполнении анкеты ГТО как предпочтительный вид спорта; второе — у него могли быть хорошие результаты, например, по броскам при сдаче ГТО по метанию. Далее определяется возрастная категория, которая подходит спортивным школам для начала занятий. И вот, собственно, мы получаем потенциальную целевую аудиторию.
Тем не менее пока это всё — эксперименты. Конечно, они должны развиваться и охватывать новые регионы, в том числе для того, чтобы спортивные таланты были видны не только на уровне конкретной спортивной школы или конкретного региона, но и на федеральном уровне.
Спортивные таланты должны быть видны не только на уровне конкретной спортивной школы или региона, но и на федеральном уровне.
Важная аудитория в спорте — это болельщик, фанат. Опять же в бизнес-терминологии: сейчас цифровизация практически никогда не происходит на предприятиях без фокуса на клиентский опыт. Фанатский опыт — это большая потенциальная область для применения методов цифровизации. Что делается в этом направлении, работаете ли вы с вещательными компаниями, насколько вообще это часть вашей повестки?
Это действительно огромный пласт, и сейчас он в основном развивается не Минспортом, а лигами, клубами и другими спортивными организациями. Клиентский опыт в спорте обусловлен не только желанием попасть на соревнования, т.е. фактом «покупки», но и разными ограничениями. Например, ограничениями, связанными с безопасностью: каким образом человек проходит периметр безопасности, как он там идентифицируется. Эта часть клиентского опыта, конечно, в очень большой степени зависит от государства. С другой стороны, есть маркетинговая, CRM-составляющая работы с болельщиками, потому что это серьезная коммерческая аудитория, например для букмекеров. По факту развитие всех наработок происходит именно в наиболее коммерчески успешных видах, в то время как, на мой субъективный взгляд, это необходимо в совершенно разных видах спорта, в том числе в тех, которые исторически не привыкли быть коммерчески успешными. Мне кажется, что там даже достаточно небольшой шаг в сторону развития опыта болельщиков способен давать очень хорошие результаты — грубо говоря, кратно вырастить ту аудиторию, которая приходит посмотреть соревнования.
Есть еще один интересный аспект, в котором без цифровизации, по крайней мере без серьезной работы с данными, не обойтись, — это балансировка управления посещением той или иной спортивной инфраструктуры и увязка этого с жизнью человека в городе, с его клиентским опытом в городе. На эту тему есть какие-то движения, какая-то работа? Наверное, для крупных городов это пока что релевантнее.
Самое главное, что таким образом мы получаем много сопутствующих данных не только о том, насколько у нас загружен или перегружен объект, но также о том, насколько оправдано строительство этого объекта, насколько актуальна потребность в строительстве новых объектов в этой местности, насколько выровнен баланс между государственными и коммерческими игроками в сфере спорта и т.д. Весь этот большой пласт данных будет заложен в периметр государственной информационной системы «Физическая культура и спорт». Но на данный момент по факту есть только несколько регионов, которые пробуют с разной степенью успешности оценивать с помощью цифровых данных наполняемость объектов. Параллельно есть несколько компаний, которые занимаются развитием частных сервисов записи на спортивные объекты. Они работают по принципу агрегаторов и берут комиссию за свои услуги. Пока что это два не пересекающихся множества, хотя, в общем, очевидно, что и государственные, и частные объекты должны быть частью общей экосистемы.
Несколько регионов пробуют оценивать с помощью цифровых данных наполняемость объектов. Параллельно есть несколько компаний, которые занимаются развитием частных сервисов записи на спортивные объекты.
Я еще здесь добавлю один пример: у Минспорта есть большая межведомственная история взаимодействия с Минпросвещения. Большое количество спортивных секций существует либо при школах, либо при каких-то других структурах, подведомственных Минпросвещения. С точки зрения клиента, конкретного родителя или конкретного ребенка, совершенно нет и не должно быть разницы между тем, в чьем ведомственном подчинении находится тот или иной спортивный объект или та или иная спортивная организация. Работа в этом направлении ведется, но пока единого окна не существует.
То есть можно ожидать, что на каком-то горизонте появятся такие «спортивные госуслуги», единый МФЦ для родителя?
По факту — да.
На мой взгляд, у человека появится что-то типа Спорт ID, который подвязывается к его профилю на госуслугах. А дальше подвязывается к разного рода активностям вне зависимости от того, чьей они принадлежности с точки зрения ведомств.
Как только идет речь про какую-то агрегацию данных вокруг человека, всегда возникает вопрос приватности, защиты информации. Каково будет использование данных, агрегированных в рамках Спорт ID, за пределами, собственно, спортивной деятельности? Возможные положительные сценарии — интеграции со страховыми компаниями, с медицинскими, с Минздравом, чтобы повысить общие показатели по здоровью, предсказывать какие-то нарушения. Но есть и очевидно большие риски...
Это действительно очень тонкий вопрос. По моему глубокому убеждению, всё, что касается чувствительных данных, не должно попадать к коммерческим игрокам. И это в общем соответствует той госполитике, которая у нас есть, особенно в части, которая касается несовершеннолетних. Детско-юношеский спорт — это миллионы детей. И тут вообще вопрос, насколько их персональные данные в принципе должны быть доступны, даже на уровне федерального центра. Если ребенок ходит в спортивную школу, насколько мы как министерство должны видеть его персональные данные? Мы вполне можем обойтись только деперсонифицированной информацией. И уж точно этот ребенок не должен быть объектом какого-либо маркетинга.
Всё, что касается чувствительных данных, не должно попадать к коммерческим игрокам. Дети не должны быть объектом маркетинга.
Справедливо. Не могу обойти еще одну интересную тему, а именно киберспорт. Наверное это первая ассоциация, которая возникает, когда произносятся слова «цифровизация» и «спорт». Киберспорт входит в повестку Министерства?
Киберспорт входит в реестр видов спорта, которые курирует Министерство аналогично тому, как оно курирует другие неолимпийские виды спорта. Киберспорт вызывает, наверное, исторически достаточно много скепсиса в спортивной отрасли, потому что многие видят в нем, скорее, такого «убийцу» физической активности. С другой стороны, он несет и определенные наработки, которые были бы интересны, в том числе, в других видах спорта. Для меня киберспорт больше сопоставим с другими интеллектуальными видами, я бы его относил примерно туда же, куда относятся шахматы.
С точки зрения именно цифровизации киберспорт, наверное, интересен в первую очередь тем, что это тот вид, где все данные изначально логируются. То есть это базово цифровой вид, ты сразу собираешь аналитику.
У нас еще много интересных материалов...
«Мы не знаем, зачем нам нужен квантовый компьютер»
Интервью с Русланом Юнусовым, генеральным директором Российского квантового центра
О «цифре» и цифрах: разговор с СЕО
Мнение Олега Гощанского, управляющего партнера
Еще одна аналогия с шахматами сразу же.
Да, еще одна аналогия с шахматами. Существует очень тонкая грань между геймером и киберспортсменом, и несомненно этот вид спорта должен пройти какой-то путь признания. Сегодня многие говорят, что киберспорт — это шутеры в очень большой степени, а шутеры — это вредно. С другой стороны, это потенциально военно-прикладной вид. Мы говорим о том, что война будущего — это война дронов. Те же шутеры возможно в какой-то мере позволяют ощутить на себе эту войну будущего.
В целом я думаю, что ажиотаж вокруг киберспорта зачастую немного надуман. Понятно, что реальные виды киберспорт все-таки не заменит. Мы очень интересную иллюстрацию этого увидели в прошлом году.
Киберспорт — это шутеры в очень большой степени, а шутеры — это вредно. С другой стороны, это потенциально военно-прикладной вид: те же шутеры позволяют ощутить на себе войну будущего.
Когда началась пандемия, в какой-то момент, когда закрыли стадионы, УЕФА стала продавать права на телевизионную трансляцию киберфутбольных матчей. Естественно, объем выручки в этих обстоятельствах был несопоставимо больше, чем обычно. Некоторые страны вставляли их в сетку вещания. Отмечались кратный взлет зрительской аудитории, большая популярность. Но как только разрешили футбольные матчи в реале, произошел полный отток обратно.
Давайте немного отойдем от цифровых историй к более материальным. Вы год назад говорили, что одной из ваших задач является внедрение формата ГЧП, где инвестор помогал бы реализовывать инициативы на стыке деятельности Министерства и частных игроков. Что удалось сделать в этом направлении?
С формальной юридической точки зрения мы за этот год не заключили ни одного ГЧП-контракта хотя бы в силу того, что это довольно бюрократически сложная история. Наверное, пока что время именно для ГЧП-контрактов все-таки не пришло. На мой взгляд, оно придет, когда появится крупный экосистемный игрок, который создаст платформу для граждан. Платформа, в свою очередь, даст коммерчески привлекательную возможность взаимодействовать с миллионами людей.
В то же время есть несколько проектов, созданных и успешно развивающихся негосударственными игроками, которые мы информационно и методически поддерживаем. Во-первых, это проект, который называется «Мой спорт». Это приложение, которое замыкает работу тренера, родителя и, собственно, ребенка, обучающегося в спортивной школе, позволяет выстроить простой для тренера процесс внесения данных о каждой тренировке и при этом собирать сводную аналитику на уровне региона или Российской Федерации в целом.
Время ГЧП-контрактов придет, когда появится крупный экосистемный игрок, который создаст платформу для граждан.
То есть такой электронный дневник для спортшколы, да?
Да, это по большому счету проект электронного дневника для спортшколы. Вторая история, которая тоже активно развивается, — это проект «Живу спортом». В его основе платформенная идея, идея взаимодействия с гражданами. На данный момент это сервис записи на спортивные объекты, который пилотируется в Московской области. Еще один проект, который совсем недавно реализован, — это сервис хочувспортшколу.рф. По сути, он дает возможность онлайн-записи в спортивную школу в разных регионах на базе тех систем, которые уже на сегодняшний день в регионах и конкретных спортивных школах внедрены.
Здорово, что работа идет, и все эти проекты развиваются. У меня, знаете, какая мысль возникает, когда я слушаю про успехи цифровизации: не получится ли так, что человек самым передовым способом выбирает себе спортивную активность, приложения считают калории, датчики — шаги, его результаты вносятся в базы и анализируются, но при этом он приходит на спортивную площадку, на которой еще с советских времен стоит ржавый турник. Чего уж греха таить, в разных регионах, в зависимости от бюджетов, от миллиона разных факторов, очень разное состояние инфраструктуры. Видите ли вы этот разрыв? Осознается ли он как проблема и что делается в этом направлении?
Этот разрыв существует, он является проблемой и точно осознается. На его ликвидацию во многом направлены усилия федерального проекта «Спорт — норма жизни», который в значительной части посвящен именно развитию инфраструктуры. При этом важно осознавать, что для стимулирования спорта зачастую нужно развитие общегородской инфраструктуры: обустройство набережных, где люди бегают или катаются на роликах, дворов, общественных мест и т.д. То есть это элемент городской среды, а не спортивные объекты как таковые. Но именно они в итоге порождают массу занимающихся спортом день ото дня.
Цифровая составляющая здесь действительно, наверное, вторична по отношению к удобству инфраструктуры. Она способна либо убрать какие-то барьеры, необходимые для посещения этой инфраструктуры, с помощью того же инструмента записи, либо информировать о каких-то дополнительных возможностях. Может быть, как-то мотивировать через приложения, которые считают калории, шаги, что-то геймифицируют, сравнивают с другими и так далее. С другой стороны, правда жизни в том, что если ты хочешь заниматься, то ты можешь делать это и дома. Ты упираешься в инфраструктурные ограничения, когда начинаешь выходить на более серьезный уровень, и здесь путь клиента, конечно, не только и не столько цифровой.
Для стимулирования спорта зачастую нужно развитие общегородской инфраструктуры, элементов городской среды, а не спортивных объектов как таковых.
Какие задачи вы видите для себя не только ведомственные, но и личные в области цифровизации и инноваций в спортивной деятельности? Каковы ваши профессиональные планы в этой достаточно востребованной области на сегодня?
На мой взгляд, на сегодняшний день эта область все-таки весьма узка. Но она имеет огромный потенциал для развития и роста. Очень хотелось бы увидеть рынок, связанный с цифровыми технологиями в спорте, сложившимся, увидеть интерес больших игроков к нему, воплощенный в конкретных программах, продуктах, в конкретной целевой аудитории и так далее. Мне кажется, что спорттех повторит сценарий развития рынка мобильной связи в конце 1990-х — начале 2000-х. В тот момент это же тоже был какой-то очень нишевый, малодоступный сегмент, а потом он вдруг стал массовым. Думаю, что цифровизация спорта — это очень большой win-win, потому что она способна и людей вовлечь в занятия физкультурой и спортом в значительно большей степени, чем сейчас, и вырастить определенный сегмент коммерческих игроков, которые смогут это монетизировать, и создать определенную инфраструктуру данных для государства, которые необходимы для принятия решений и развития отрасли в целом. Вот где-то на стыке этих трех составляющих, мне кажется, и будет происходить все самое интересное в спортивной сфере с точки зрения цифровизации. Здесь я и видел бы дальше свое развитие.
Спорттех повторит сценарий развития рынка мобильной связи в конце 1990-х – начале 2000-х. В тот момент это же тоже был какой-то очень нишевый, малодоступный сегмент, а потом он вдруг стал массовым.
Андрей Сельский
Заместитель министра спорта РФ, руководитель цифровой трансформации
В 2002 году Андрей окончил географический факультет МГУ им. Ломоносова, кафедра социально-экономической географии зарубежных стран.
После университета работал в сфере управления персоналом в ряде российских и международных компаний. В 2010–2014 гг. в Оргкомитете «Сочи 2014» в рамках подготовки и проведения XXII Олимпийских и XI Паралимпийских зимних игр прошел путь от руководителя проектов до директора Департамента организационного развития.
В 2018–2020 гг. — директор по направлению «Кадры для цифровой экономики» АНО «Цифровая экономика». В 2020 году прошел профессиональную переподготовку по программе для руководителей цифровой трансформации Высшей школы государственного управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. С апреля 2020 года — заместитель министра спорта Российской Федерации. Курирует вопросы цифровой трансформации сферы физической культуры и спорта.
Отмечен благодарностью президента Российской Федерации. Воспитывает двоих детей, увлекается диджеингом и бегом.
