Рынок платных медицинских услуг в России за предыдущее десятилетие увеличился в три раза в финансовом выражении и продолжает расти. Крупнейшие игроки заявляют достаточно амбициозные планы по развитию бизнеса, несмотря на внешние факторы. Сергей Иванченко, генеральный директор ГК «Медскан», в интервью Елене Лазько, партнеру Kept, рассказал о том, какая модель развития сети медицинских клиник является оптимальной, почему процесс цифровизации отрасли без участия государства невозможен, какие новые потребности появились у пациентов и чем обусловлен интерес крупных компаний к программам медицинской защиты персонала.
ГК «Медскан» озвучила довольно амбициозную стратегию развития на ближайшие годы. Текущая ситуация и специфика ведения бизнеса как-то сказываются на ее реализации?
Вектор стратегии не изменился. В процессе реализации, конечно, возникают вопросы, которые мы учитываем, но это, скорее, некие ситуативные уточнения с учетом тех реалий, в которых мы находимся, а не кардинальные изменения в стратегии развития.
Наши цели остаются прежними. До конца 2030 года мы планируем дополнительно к уже имеющимся медучреждениям построить 100 многопрофильных медицинских центров и 60 центров ядерной медицины. При этом региональное присутствие будет широким: мы строим федеральную сеть, которая не будет концентрироваться исключительно в европейской части страны. Для нас важна возможность оказывать высококачественные услуги как можно большему числу пациентов на всей территории России.
Наши цели остаются прежними. До конца 2030 года мы планируем дополнительно к уже имеющимся медучреждениям построить 100 многопрофильных медицинских центров и 60 центров ядерной медицины. При этом региональное присутствие будет широким: мы строим федеральную сеть, которая не будет концентрироваться исключительно в европейской части страны. Для нас важна возможность оказывать высококачественные услуги как можно большему числу пациентов на всей территории России.
Как сейчас в принципе себя чувствует частная медицина? Произошли ли какие-то драматические изменения в отрасли в целом, во взаимоотношениях частной медицины с государством?
Я попробую комплексно ответить на этот вопрос, потому что, образно говоря, все зависит от того, кто спрашивает и что именно ищет.
Если смотреть на происходящее глазами пациента, то, с одной стороны, ничего не изменилось. Все мы в той или иной степени являемся пациентами, и чем больше мы обращаем внимание на собственное здоровье, чем более системно мы о нем задумываемся, тем выше качество нашей жизни, а также, как бы громко это ни звучало, ее продолжительность. Многие заболевания, диагностированные на ранних стадиях, можно или вылечить, или минимизировать влияние их последствий на организм.
Если смотреть на происходящее глазами пациента, то, с одной стороны, ничего не изменилось. Все мы в той или иной степени являемся пациентами, и чем больше мы обращаем внимание на собственное здоровье, чем более системно мы о нем задумываемся, тем выше качество нашей жизни, а также, как бы громко это ни звучало, ее продолжительность. Многие заболевания, диагностированные на ранних стадиях, можно или вылечить, или минимизировать влияние их последствий на организм.
Как говорит один мой коллега, мы зачастую свою машину обслуживаем лучше, чем свой организм. Потому что мы точно знаем, что нужно пойти на техобслуживание. Но к себе мы зачастую так не относимся до того момента, когда проблема уже в запущенной стадии.
Поэтому с пациентами мы стараемся говорить о здоровье, а не о лечении. Это, в известном смысле, игра слов. Лечение — это когда мы, имея какую-то проблему, обращаемся к врачу. А здоровье — определенный подход, отношение к себе.
Для нас важна возможность оказывать высококачественные услуги как можно большему числу пациентов на всей территории России.
Так что потребности пациента в принципе остались теми же. Во-первых, это профессиональная, быстрая и, главное, ориентированная на потребности пациента медицинская помощь. Во-вторых, качественный и удобный сервис. В-третьих, современная, комфортная и функциональная инфраструктура, а также передовое медицинское оборудование.
Но есть и то, что добавилось. На фоне событий последнего года у людей значительно выросла тревожность, потому что все мы находимся в ситуации неопределенности. И, учитывая долгосрочный характер происходящего, многие люди подсознательно ждут, что завтра будет еще хуже, чем сегодня. Это большой стресс, который не может не оказывать негативного влияния на здоровье.
У пациентов появилась необходимость в помощи, которая раньше им не требовалась. Я имею в виду общение с врачом, который дает ему понимание, что все будет хорошо. Вот это та важная часть, которую мы пытаемся привнести, чтобы пациенты были не только здоровы, но и получали если не психологическую помощь, то какое-то успокоение.
Но есть и то, что добавилось. На фоне событий последнего года у людей значительно выросла тревожность, потому что все мы находимся в ситуации неопределенности. И, учитывая долгосрочный характер происходящего, многие люди подсознательно ждут, что завтра будет еще хуже, чем сегодня. Это большой стресс, который не может не оказывать негативного влияния на здоровье.
У пациентов появилась необходимость в помощи, которая раньше им не требовалась. Я имею в виду общение с врачом, который дает ему понимание, что все будет хорошо. Вот это та важная часть, которую мы пытаемся привнести, чтобы пациенты были не только здоровы, но и получали если не психологическую помощь, то какое-то успокоение.
А с точки зрения бизнеса какие-то перемены произошли?
Все мы находимся в одних реалиях. Некоторые западные компании, например, поставщики оборудования или производители препаратов, ушли с рынка, существенно изменились цепочки поставок и логистика в целом. Российский бизнес при этом старается адаптироваться и одновременно использовать открывающиеся возможности. Нам приходится анализировать взаимоотношения с каждым партнером, контрагентом и в зависимости от ситуации их перестраивать.
В условиях всеобщей неопределенности единственная определенность, на которую мы можем рассчитывать, — это та, которая исходит от нас самих. Вот мы пытаемся и для наших пациентов, и для наших бизнес-партнеров быть предсказуемыми, прозрачными и показывать им перспективу.
То есть строить долгосрочные планы вместо того, чтобы сказать: «На неделю знаем, что будет, а дальше не знаем».
На фоне событий последнего года у людей сильно выросла тревожность, и помимо лечения им нужно общение с врачом, который даст понимание, что все будет хорошо.
В общем, пытаемся обеспечить определенность, которой сейчас не хватает. В части взаимоотношений с государством аналогично.
Мы дополняем, пытаемся помочь и экологично встроиться в общую систему здравоохранения и таким образом хоть в малой части содействовать достижению тех целей, которые государство перед собой ставит. Поэтому мы хотим быть прозрачным, надежным партнером и действовать последовательно в соответствии со стратегией государства в этом направлении.
Мы дополняем, пытаемся помочь и экологично встроиться в общую систему здравоохранения и таким образом хоть в малой части содействовать достижению тех целей, которые государство перед собой ставит. Поэтому мы хотим быть прозрачным, надежным партнером и действовать последовательно в соответствии со стратегией государства в этом направлении.
Один из основных трендов последних лет — это цифровизация. В медицине, очевидно, тоже она активно развивается. Очень интересен ваш взгляд как человека, глубоко погруженного в отрасль, на происходящие внутри нее процессы. Есть ли какой-то иностранный опыт, который может быть интересен и применим в России с точки зрения цифровизации медицины?
Цифровизация стала уже неотъемлемой частью нашей жизни. Казалось бы, она не так давно началась, но на сегодняшний день охватывает практически все сферы нашей жизни, и мы все в ней участвуем. Попробуйте хотя бы на одни день устроить себе цифровой детокс без доступа к смартфону, и вы сразу в этом убедитесь.
Для меня цифровизация появляется там, где возникают элементы интеграции разных сервисов и процессов, когда появляется экосистема с возможностью единого входа и работы под единой учетной записью (например, Сбер ID, Яндекс ID, Apple ID и другие). Другими словами, когда возникают дополнительные сервисы, возможности и удобство для пользователя. Цифровизацию, как слоеный пирог, можно разделить на несколько уровней, несколько составляющих.
Для меня цифровизация появляется там, где возникают элементы интеграции разных сервисов и процессов, когда появляется экосистема с возможностью единого входа и работы под единой учетной записью (например, Сбер ID, Яндекс ID, Apple ID и другие). Другими словами, когда возникают дополнительные сервисы, возможности и удобство для пользователя. Цифровизацию, как слоеный пирог, можно разделить на несколько уровней, несколько составляющих.
Мы дополняем, пытаемся помочь и экологично встроиться в общую систему здравоохранения.
Есть нижний уровень — это медицинские информационные системы. Сегодня они существует во всех клиниках. По сути, это та система, в которой работает врач, там находится вся информация и данные по каждому пациенту. Да и в целом мы, приходя на прием, видим, что он уже не записывает заключение и рекомендации в бумажной карте.
У меня есть, например, такой «пациентский опыт»: когда мы с супругой готовились к рождению первого ребенка, пришли к врачу. А врачи по темпераменту бывают разные. Этот был очень спокойным. И вот уже после осмотра он записывает что-то в амбулаторную карту и говорит: «Пока доктор записывает, подумайте, о чем еще вы бы хотели его спросить». Сегодня такого уже нет.
У меня есть, например, такой «пациентский опыт»: когда мы с супругой готовились к рождению первого ребенка, пришли к врачу. А врачи по темпераменту бывают разные. Этот был очень спокойным. И вот уже после осмотра он записывает что-то в амбулаторную карту и говорит: «Пока доктор записывает, подумайте, о чем еще вы бы хотели его спросить». Сегодня такого уже нет.
Когда мы с вами поднимаемся на уровень выше уже и говорим не об отдельной клинике, а о сети, то появляется интеграция: информации из разных точек нужно обеспечить консолидацию, единый доступ к хранилищу данных. Разумеется, с соблюдением действующего законодательства в части защиты персональных данных и т. д.
Ну и следующий уровень, более привычный нам всем, потому что мы, как правило, на своих смартфонах используем какое-то количество приложений. Здесь мы уже говорим о том, что доступ к информации получает пациент.
Я в принципе о цифровизации стараюсь говорить, отталкиваясь от того, как все это выглядит для клиента. Цифровизация в медицине идет. Может быть, мы ее сейчас еще не видим, не ощущаем на клиентском уровне. Но думаю, что через несколько лет мы увидим значительные качественные изменения в этом вопросе.
Ну и следующий уровень, более привычный нам всем, потому что мы, как правило, на своих смартфонах используем какое-то количество приложений. Здесь мы уже говорим о том, что доступ к информации получает пациент.
Я в принципе о цифровизации стараюсь говорить, отталкиваясь от того, как все это выглядит для клиента. Цифровизация в медицине идет. Может быть, мы ее сейчас еще не видим, не ощущаем на клиентском уровне. Но думаю, что через несколько лет мы увидим значительные качественные изменения в этом вопросе.
На сегодняшний день у пациентов пока нет возможности получить удобный и функциональный личный кабинет, где бы отражались данные из всех клиник, лабораторий, куда мы ходили, информация о покупках лекарств, были бы подключены различные гаджеты для мониторинга и другая необходимая информация и сервисы, помогающие нам в управлении своим здоровьем и качеством жизни.
Также через такую платформу можно было бы поддерживать оперативный контакт с врачом и внедрять новые цифровые сервисы.
В этом направлении большая работа ведется, многое сделано, но готового продукта, подобного Госуслугам, экосистемам Сбера или «Яндекса», пока нет. Это важно, потому что консолидация и накопление данных позволяют проводить дополнительную аналитику и отслеживать динамику, которая помогала бы увидеть тренды/тенденции и обеспечить раннюю диагностику негативных изменений, когда проблема со здоровьем еще не дала о себе знать, но наметились определенные негативные изменения.
Мы постоянно анализируем опыт других компаний из разных стран. Так, например, особый интерес представляет китайская медицинская платформа Ping an good doctor, которую по определенным оценкам считают самой успешной медицинской экосистемой в Китае на сегодняшний день.
В этом направлении большая работа ведется, многое сделано, но готового продукта, подобного Госуслугам, экосистемам Сбера или «Яндекса», пока нет. Это важно, потому что консолидация и накопление данных позволяют проводить дополнительную аналитику и отслеживать динамику, которая помогала бы увидеть тренды/тенденции и обеспечить раннюю диагностику негативных изменений, когда проблема со здоровьем еще не дала о себе знать, но наметились определенные негативные изменения.
Мы постоянно анализируем опыт других компаний из разных стран. Так, например, особый интерес представляет китайская медицинская платформа Ping an good doctor, которую по определенным оценкам считают самой успешной медицинской экосистемой в Китае на сегодняшний день.
Они создаются на уровне компаний, на уровне регионов или это государственная какая-то система?
Это делает частный бизнес во взаимодействии с государством, потому что реализовать цифровизацию на таком уровне без поддержки государства просто невозможно. По сути, это экосистема, в рамках которой происходит интеграция различных сервисов, клиник, больниц в некую единую платформу. Причем интеграция должна быть бесшовная, что пациент даже не задумывается о том, как разные источники данных интегрированы между собой, как передается информация и т. д.
В России очень высокий уровень цифровизации по многим направлениям, но в медицине он пока не достигнут в силу нескольких факторов. Прежде всего — это отсутствие медицинских сетей, которые бы могли обеспечить такой уровень цифровизации, и низкая технологическая зрелость медицинских учреждений, а также вопросы, связанные с работой с персональными данными, и большое количество нюансов, связанных с их использованием, потому что данные о здоровье человека в чем-то гораздо важнее номера паспорта или даже номера банковской карты, поскольку последние можно легко заменить при их потере или компрометации.
В России очень высокий уровень цифровизации по многим направлениям, но в медицине он пока не достигнут в силу нескольких факторов. Прежде всего — это отсутствие медицинских сетей, которые бы могли обеспечить такой уровень цифровизации, и низкая технологическая зрелость медицинских учреждений, а также вопросы, связанные с работой с персональными данными, и большое количество нюансов, связанных с их использованием, потому что данные о здоровье человека в чем-то гораздо важнее номера паспорта или даже номера банковской карты, поскольку последние можно легко заменить при их потере или компрометации.
Но ведь одними пациентами цифровизация не ограничивается? Для врачей тоже создаются какие-то сервисы и платформы?
Конечно, второй важный участник, бенефициар цифровизации — это врач, который получает всю информацию о пациенте. Что крайне важно, потому что, не имея информации, не имея, исторических данных по пациенту, врач не увидит всю картину и, соответственно, не сможет обеспечить принятие необходимых решений. Либо ему придется потратить дополнительное время, чтобы эту информацию получить.
Кроме того, благодаря технологиям на сегодняшний день врач может получить дополнительную информацию из различных справочных систем и систем поддержки принятия решений, что позволит ему быстрее и качественнее принимать необходимые решения в интересах пациента.
Врач, как и пациент, — это тоже важный участник и бенефициар цифровизации.
В массиве информации всегда можно что-то пропустить. Много говорят про искусственный интеллект. Это крайне важный и даже неизбежный тренд. С этими технологиями начинают работать даже дети. Так мы все уже, наверное, многие пробовали пользоваться ChatGPT. Мой сын его активно тестирует, и я шучу, что у меня есть человеко-машинный интерфейс, когда я могу ему позвонить, поставить задачу, а он обеспечит быстрый результат.
Так вот, искусственный интеллект начинает активно входить в нашу профессиональную и личную жизнь. К счастью, пока он не заменяет людей и не принимает за нас решения, но он может за счет обработки и анализа большого количества различных данных обеспечить поддержку принятия решений, по сути, упрощая работу с информацией, предоставляя тот уровень аналитики, который человек обеспечить уже не может.
Прямо сейчас наша компания ведет активную работу над программой под общим названием «Цифровая клиника». Это собирательный образ всех инициатив, посвященных цифровизации, и фактически амбиция на создание соответствующей медицинской экосистемы, реализация которой позволит достичь тех результатов, о которых мы с вами говорим.
Так вот, искусственный интеллект начинает активно входить в нашу профессиональную и личную жизнь. К счастью, пока он не заменяет людей и не принимает за нас решения, но он может за счет обработки и анализа большого количества различных данных обеспечить поддержку принятия решений, по сути, упрощая работу с информацией, предоставляя тот уровень аналитики, который человек обеспечить уже не может.
Прямо сейчас наша компания ведет активную работу над программой под общим названием «Цифровая клиника». Это собирательный образ всех инициатив, посвященных цифровизации, и фактически амбиция на создание соответствующей медицинской экосистемы, реализация которой позволит достичь тех результатов, о которых мы с вами говорим.
Что касается трендов цифровизации, то лет пять назад очень модным направлением была телемедицина. Формировались программы государственной поддержки, мне кажется, даже в национальных проектах телемедицина была записана, однако интерес к ней постепенно сошел на нет. Во всяком случае, в медиа я не вижу сообщений, чтобы как-то активно это направление развивалось. Почему так происходит и что вообще случилось с телемедициной?
Вы знаете, интерес никуда не пропал, просто возникло больше понимания в этом вопросе, включая наличие определенных ограничений. Это те самые технологии, которые обеспечивают общение врача и пациента в режиме онлайн в первую очередь.
От телемедицинских технологий, скорее всего, ожидали, что они позволят никогда больше не ходить к врачу, получая доступ к медицинским услугам из дома, из офиса, из любой точки на карте. Но такой сценарий не реализовался и в полной мере не может быть реализован.
Когда мы говорим про путь пациента, то он оказывается гораздо шире и извилистее, и телемедицина не может обеспечить его полное прохождение. Онлайн ни один доктор не сможет провести полноценную диагностику и выдать все необходимые рекомендации и назначения. Но, несмотря на это, телемедицинские технологии активно используются, просто они стали частью большого процесса цифровизации.
Поэтому говорить о том, что интерес к ним прошел, я бы не стал. Они заняли то место, которое и должны были занять. Пациенты по-прежнему общаются с врачами вживую. Многие вещи и взаимодействия уже происходят онлайн, но мы все равно тяготеем к personal touch. Живое общение крайне важно и для доктора тоже, потому что это будет влиять на то, как пациент будет воспринимать его рекомендации.
Поэтому говорить о том, что интерес к ним прошел, я бы не стал. Они заняли то место, которое и должны были занять. Пациенты по-прежнему общаются с врачами вживую. Многие вещи и взаимодействия уже происходят онлайн, но мы все равно тяготеем к personal touch. Живое общение крайне важно и для доктора тоже, потому что это будет влиять на то, как пациент будет воспринимать его рекомендации.
На качество медицинской помощи очень сильно влияет умение врачей общаться с пациентами и формировать у них понимание и доверие.
В нашей флагманской клинике «Хадасса» в Сколково, которая является центром компетенций для всей сети, мы активно занимаемся развитием не только медицинских компетенций, но и соответствующего подхода и сервиса.
В «Хадассу» к нам приезжает много людей, которые в качестве положительной обратной связи обращают внимание на то, как с ними общаются врачи и весь персонал клиники. В этом большая заслуга всего коллектива клиники и особенно медицинского директора группы Светланы Каневской, которая ведет большую работу по применению Калгари-Кембриджской модели, делающей ключевой акцент на правильности общения с пациентами.
Далее этот подход и опыт мы будем применять по всей сети для формирования единого качественного подхода в интересах каждого пациента.
В «Хадассу» к нам приезжает много людей, которые в качестве положительной обратной связи обращают внимание на то, как с ними общаются врачи и весь персонал клиники. В этом большая заслуга всего коллектива клиники и особенно медицинского директора группы Светланы Каневской, которая ведет большую работу по применению Калгари-Кембриджской модели, делающей ключевой акцент на правильности общения с пациентами.
Далее этот подход и опыт мы будем применять по всей сети для формирования единого качественного подхода в интересах каждого пациента.
Поход к врачу — это же определенный стресс. Мы должны как-то рассказать о проблемах, немножко как-то открыться, пустить в личное пространство незнакомого человека. Часто этот процесс психологически болезненный. И то, как умеют врачи общаться, влияет на то, насколько пациент воспринимает и оценивает медицинскую помощь.
Вы озвучили очень серьезные планы стратегические, долгосрочные. Какие цели и задачи стоят перед вами на этот год? Может быть, какие-то приоритеты есть с точки зрения развития B2C- и B2B-направлений? На что будет сделан упор в краткосрочной перспективе?
Как говорят мои коллеги, чтобы реализовать и стратегию, и планы на 2023 год, у нас есть корпоративный дресс-код в трех вариантах. Первый — белый халат, символизирующий медицинскую деятельность. Второй — белая каска, то есть все то, что связано со строительством новых центров. И, наконец, третий вариант — это белая рубашка, управление бизнесом.
Наши планы с точки зрения операционной деятельности тесно связаны с интеграцией тех активов, которые мы приобрели в конце прошлого года. Я имею в виду сети «Медикал Он» и KDL. Интеграция в данном контексте подразумевает не просто присоединение и какое-то минимальное налаживание процессов. Это выстраивание полноценного взаимодействия.
Наши планы с точки зрения операционной деятельности тесно связаны с интеграцией тех активов, которые мы приобрели в конце прошлого года. Я имею в виду сети «Медикал Он» и KDL. Интеграция в данном контексте подразумевает не просто присоединение и какое-то минимальное налаживание процессов. Это выстраивание полноценного взаимодействия.
С точки зрения операционной деятельности мы стремимся к синергии, которая позволит предложить пациентам сервис нового уровня.
Это, в свою очередь, окажет позитивный эффект на бизнес в целом, на такие ключевые показатели, как выручка и EBITDA, поскольку они напрямую зависят от количества пациентов и того объема услуг, который мы им оказываем.
Теперь про наше стратегическое развитие. Для того, чтобы реализовать амбициозные планы в виде 100 клиник до конца 2030 года, уже проведена большая работа, определены приоритетные регионы, локации. На этот год у нас в планах начало реализации не менее пяти новых объектов, а также совместно с Фондом Международного медицинского кластера завершение строительства еще одного, третьего по счету, корпуса в Сколково, который будет специализироваться на паллиативной помощи и гериатрии с учетом лучших мировых практик.
Международный медицинский кластер в Сколково, который создан в соответствии с ФЗ № 160 и развивается правительством Москвы, представляет для нас стратегический интерес. На его базе мы ведем работу с зарубежными партнерами, развиваем центр компетенций и референс-центр, корпоративный университет нашей группы. В дальнейшем будет осуществляться трансфер знаний и технологий в регионы в рамках нашей федеральной сети.
Сегодня у нас уже комплекс из трех зданий общей площадью около 50 000 квадратных метров. Совместно с партнерами, в том числе международными, мы рассматриваем реализацию других проектов на территории кластера.
Теперь про наше стратегическое развитие. Для того, чтобы реализовать амбициозные планы в виде 100 клиник до конца 2030 года, уже проведена большая работа, определены приоритетные регионы, локации. На этот год у нас в планах начало реализации не менее пяти новых объектов, а также совместно с Фондом Международного медицинского кластера завершение строительства еще одного, третьего по счету, корпуса в Сколково, который будет специализироваться на паллиативной помощи и гериатрии с учетом лучших мировых практик.
Международный медицинский кластер в Сколково, который создан в соответствии с ФЗ № 160 и развивается правительством Москвы, представляет для нас стратегический интерес. На его базе мы ведем работу с зарубежными партнерами, развиваем центр компетенций и референс-центр, корпоративный университет нашей группы. В дальнейшем будет осуществляться трансфер знаний и технологий в регионы в рамках нашей федеральной сети.
Сегодня у нас уже комплекс из трех зданий общей площадью около 50 000 квадратных метров. Совместно с партнерами, в том числе международными, мы рассматриваем реализацию других проектов на территории кластера.
Что касается развития федеральной сети многопрофильных медицинских центров, то в ближайшее время мы планируем начать реализацию наших центров во Владикавказе, Хабаровске, Петрозаводске, Тюмени, Сургуте. Проект во Владикавказе мы планируем развивать совместно с партнером — Владимиром Гуриевым. Активно смотрим на Краснодар, Новосибирск, Санкт-Петербург и целый ряд других городов.
Также планируем в этом году начать реализацию проекта по созданию федеральной сети центров ядерной медицины. На сегодняшний день подписано соглашение о реализации такого проекта в Пензе, ведутся переговоры по другим городам.
Как видите, планы у нас большие, поэтому очень важно, что они находят поддержку как у акционеров, так и в тех регионах, в которых мы планируем строить центры.
Также планируем в этом году начать реализацию проекта по созданию федеральной сети центров ядерной медицины. На сегодняшний день подписано соглашение о реализации такого проекта в Пензе, ведутся переговоры по другим городам.
Как видите, планы у нас большие, поэтому очень важно, что они находят поддержку как у акционеров, так и в тех регионах, в которых мы планируем строить центры.
Для реализации таких масштабных планов нужны средства. Из каких источников вы планируете их привлекать? Кредитные средства, допэмиссия акций или, может быть, выход на IPO по примеру некоторых конкурентов?
«Медскан» уже представляет собой крупный бизнес, состоящий из 58 медицинских центров различного формата, а также лабораторной сети KDL. Суммарно они, по нашим планам, должны сгенерировать в этом году выручку порядка 24 млрд рублей. Это первый источник, который мы используем для дальнейшего развития.
Второй — это вклад акционеров, который осуществляется в рамках эмиссии акций.
Далее мы планируем выпускать облигационные займы и в среднесрочной перспективе выйти на IPO.
Кроме собственного финансирования мы привлекаем партнеров для реализации наших центров, а также работаем с крупными банками для привлечения проектного финансирования и развития различных форм сотрудничества и партнерства.
Второй — это вклад акционеров, который осуществляется в рамках эмиссии акций.
Далее мы планируем выпускать облигационные займы и в среднесрочной перспективе выйти на IPO.
Кроме собственного финансирования мы привлекаем партнеров для реализации наших центров, а также работаем с крупными банками для привлечения проектного финансирования и развития различных форм сотрудничества и партнерства.
Проанализировав рынок и наши собственные проекты, мы разработали три формата клиник: «Медскан», «Медскан Лайт», «Медскан Мини». Самая крупная из них — это 5000 квадратных метров. Формат конкретного объекта будет зависеть от региона, города, от его показателей социально-экономических, от конкурентной среды.
На основе этих форматов мы ведем переговоры с потенциальными партнерами в регионах, которым предлагаем построить для нас здание по нашему проекту, чтобы затем «Медскан» взял его в долгосрочную аренду. Затем идет закупка медицинского оборудования. Центр переходит под наше управление, партнер получает стабильный денежный поток.
Когда мы говорим о создании сети, то имеем в виду не просто абстрактные объекты. У нас есть полное представление о том, как они будут выглядеть и какими будут внутри.
Это позволит привлекать широкий круг не только крупных инвесторов, но и местный бизнес. Если это, например, девелопер, который занимается комплексным развитием территории, то открытие центра означает определенную капитализацию, когда он уже не просто квадратные метры предлагает, а определенный набор сервисов, связанный с ними. Такую модель мы, например, реализуем сейчас во Владикавказе.
Какие-то особенности внутренней начинки вы уже прорабатывали? Есть понимание, какая аппаратура и технологии будут в клинике того или иного формата?
Конечно, такое понимание есть. Потому что есть такое понятие, как эффективная площадь, которую нужно разумно и эффективно использовать, есть различные региональные аспекты — где-то более распространены заболевания дыхательных путей, где-то мало солнца, что влияет на здоровье, где-то в весенне-летний период разгул клеща.
Все эти моменты при планировании того, какой будет клиника, какое медико-технологическое задание, в каждом случае необходимо формулировать, обязательно нужно учитывать, нюансов здесь масса.
Все эти моменты при планировании того, какой будет клиника, какое медико-технологическое задание, в каждом случае необходимо формулировать, обязательно нужно учитывать, нюансов здесь масса.
Читайте также
Более того, у нас есть примерное понимание внутренней эргономики и внешнего вида клиник. Эстетический момент для нас очень важен. Мы не хотим строить очередные обезличенные «кубики», которые ничем не выделяются на фоне городской застройки и сливаются с ландшафтом. Выбирая между красивым и менее эстетичным, мы тяготеем к первому. Был подготовлен даже эскизный проект, который в целом мне очень понравился.
Поэтому когда мы говорим о создании сети, то имеем в виду не просто абстрактные объекты, у нас есть полное представление о том, как они будут выглядеть и какими будут внутри, с какой начинкой. Небольшие, но каждый квадратный метр будет обеспечивать удобство для пациента и эффективность для бизнеса.
Особое внимание уделим принципам безбарьерной среды, потому что человек, даже с ограничениями по здоровью, не должен испытывать стресс или дискомфорт от посещения медицинского центра. Чтобы не было мыслей этих: «Опять бесконечные ступеньки, лучше дома сам полечусь». Он должен спокойно заезжать, пользоваться внутри теми же лифтами, что и другие посетители, чтобы не нужно было человека отвозить куда-то в дальний угол, где на грузовом лифте его поднимают наверх.
Поэтому когда мы говорим о создании сети, то имеем в виду не просто абстрактные объекты, у нас есть полное представление о том, как они будут выглядеть и какими будут внутри, с какой начинкой. Небольшие, но каждый квадратный метр будет обеспечивать удобство для пациента и эффективность для бизнеса.
Особое внимание уделим принципам безбарьерной среды, потому что человек, даже с ограничениями по здоровью, не должен испытывать стресс или дискомфорт от посещения медицинского центра. Чтобы не было мыслей этих: «Опять бесконечные ступеньки, лучше дома сам полечусь». Он должен спокойно заезжать, пользоваться внутри теми же лифтами, что и другие посетители, чтобы не нужно было человека отвозить куда-то в дальний угол, где на грузовом лифте его поднимают наверх.
Для нас важны принципы безбарьерной среды: человек, даже с ограничениями по здоровью, не должен испытывать стресс или дискомфорт от посещения медцентра.
Кроме того, много уделили внимания тому, как пациент перемещается внутри клиники, чтобы ему было удобно переходить из кабинета в кабинет, чтобы не приходилось бегать по разным этажам или переходить в другой конец здания, чтобы найти свободное место, где можно было бы дождаться своей очереди.
Этот подход, как нам кажется, никто до нас не применял. И я буду только рад, если его будут повторять и тиражировать, как и любые передовые практики в целом, если это будет двигать рынок вперед. Мы за конкуренцию и развитие рынка, потому что в конечном итоге от этого выигрывают пациенты.
Этот подход, как нам кажется, никто до нас не применял. И я буду только рад, если его будут повторять и тиражировать, как и любые передовые практики в целом, если это будет двигать рынок вперед. Мы за конкуренцию и развитие рынка, потому что в конечном итоге от этого выигрывают пациенты.
Какой канал продаж для вас сегодня более приоритетен? Ведь не секрет, что экономическая ситуация непростая, а платная медицина потому и называется платной, что лечение в частных клиниках стоит денег, в отличие от системы ОМС.
Когда мы говорим о каналах продаж, то на сегодняшний день нашими приоритетами является работа как с индивидуальными клиентами, так и B2B, которых можно разделить на страховые компании и крупный бизнес. На сегодняшний день корпорации все более заинтересованы в том, чтобы поддерживать здоровье своих сотрудников, потому что это влияет напрямую и на результаты, и на бизнес-показатели. Этим вопросом крупные компании задаются все больше, в некотором смысле это может стать дополнительным драйвером, поддерживающим тренд на здоровый образ жизни.
При этом для нас пациент — это всегда физическое лицо. И для врача не важно, через какой канал продаж пациент пришел. Это может влиять только на то, как оплачиваются услуги. В то же время врач и все сопутствующие службы работают с конкретным человеком, оказывая ему необходимую помощь.
Поэтому будет корректно сказать об омниканальных продажах, без перекосов в ту или иную сторону. Человек, пришедший от страховой компании, со временем, получив те услуги, которые покрываются его страховым пакетом, может дальше получать помощь уже как физическое лицо.
При этом для нас пациент — это всегда физическое лицо. И для врача не важно, через какой канал продаж пациент пришел. Это может влиять только на то, как оплачиваются услуги. В то же время врач и все сопутствующие службы работают с конкретным человеком, оказывая ему необходимую помощь.
Поэтому будет корректно сказать об омниканальных продажах, без перекосов в ту или иную сторону. Человек, пришедший от страховой компании, со временем, получив те услуги, которые покрываются его страховым пакетом, может дальше получать помощь уже как физическое лицо.
Что касается компаний, мы тоже видим этот тренд. Что конкретно вы видите со своей стороны и в чем интерес бизнеса к корпоративным программам поддержки здоровья сотрудников?
Мы стараемся в нашей работе использовать термин «корпоративное здоровье». Имея в виду, что это не просто обеспечение тех требований, которые предусмотрены законодательством, а весь комплекс мероприятий, которые обеспечивают здоровье трудового коллектива. Кроме того, во многих компаниях корпоративные программы распространяются и на членов семей сотрудников. Поэтому мы позиционируем себя как такого стратегического партнера для крупной компании, который обеспечивает сервис со всех точек зрения — как медицинской, так и организационной.
Сергей Иванченко
Генеральный директор ГК «Медскан»
Сергей Иванченко работает в ГК «Медскан» с ноября 2021 года. До назначения генеральным директором (в середине декабря 2022 года) отвечал за разработку и реализацию инвестиционной стратегии группы.
До прихода в «Медскан» Сергей занимал руководящие должности в российских и международных компаниях — в «ТНК-ВР» (НК «Роснефть»), Фонде прямых инвестиций «Стратегия» и инновационном центре «Сколково» (занимался развитием центра, в том числе внедрением международных экологических стандартов LEED и BREEM). В сфере здравоохранения Иванченко руководил реализацией проекта медицинского центра «Петровские ворота».
До прихода в «Медскан» Сергей занимал руководящие должности в российских и международных компаниях — в «ТНК-ВР» (НК «Роснефть»), Фонде прямых инвестиций «Стратегия» и инновационном центре «Сколково» (занимался развитием центра, в том числе внедрением международных экологических стандартов LEED и BREEM). В сфере здравоохранения Иванченко руководил реализацией проекта медицинского центра «Петровские ворота».
